По обе стороны Днестра

Габуния Евгений Дзукуевич

– В этом-то все и дело, Александр Васильевич, - серьезно сказал Марчел.
– Потому и пришел к вам. Позвали меня, значит, двое из этих беженцев, Николай и Думитру, в кабак. Неплохие ребята, тихие. Подзаработали где-то, захотели гульнуть, а не знают, где и как, ну деревенские, сами понимаете. Позвали меня с собой. Только уселись - входит солидный такой господин, одет чисто, по-городскому, и вид городской. Думитру к нему. Поговорили они и к нашему столу подходят. Я очень удивился, откуда у них такой знакомый. Оказалось - на той стороне еще познакомились, заготовителем вроде работал в Тирасполе. Сидим, выпиваем, он дорогое вино заказал, - не без почтения в голосе вспомнил Марчел. Видать, при деньгах. За

все сам заплатил. Слово за слово, начал его полегоньку щупать. Говорит, из Одессы сам, отца, коммерсанта, посадили, а ему удалось перейти на эту сторону. Сейчас живет в Чехословакии. Коммерсант. И сюда прибыл по своим торговым делам. Что-то мне не нравится этот коммерсант, Александр Васильевич, - Марчел снова приложился к стакану.

– А фамилию этого коммерсанта и где он остановился, небось, не узнал?

– Обижаете, господин полковник, - Марчел сделал вид, что в самом деле обиделся.
– Мачек его фамилия, остановился в "Лондонской". При деньгах, еще раз с нескрываемой завистью сказал он.
– Нутром чую - не тот, за которого себя выдает. Сам вроде русский, а фамилия у него какая-то... Говорит - чешская.

Новосельцев, слушавший сначала болтовню Марчела вполуха, теперь ловил каждое слово. В самом деле. Откуда и почему взялся этот бывший русский с нерусской фамилией именно в Тигине, там, где живут беженцы из-за Днестра? И эта странная встреча с двумя из них в кабаке? Откуда простые крестьянские парни могли знать, причем довольно близко, этого коммерсанта?

– Ты спрашивал у других беженцев об этом Мачеке? Знает ли его кто-нибудь еще?

Марчел озадаченно почесал затылок.

– Так о чем спрашивать-то? По фамилии его вряд ли кто знает, скорее в лицо, а как его покажешь?

– Как, как... Сам должен был додуматься. А кому-нибудь ты о нем вообще говорил? Из наших или из сигуранцы?

– Никому, Александр Васильевич, не успел. А что?
– тревожно спросил Марчел.

– Нет, ничего, все правильно. Ты, Марчел, пока никому не говори. Я сам займусь этим человеком.
– Он помолчал, принимая решение.
– Сходи к нему в гостиницу сегодня же и скажи, что с ним хочет познакомиться твой друг, такой же, как он, русский коммерсант. Если согласится, приведешь вечером его ко мне домой. Понял?

– Так точно, господин полковник?
– Марчел иногда позволял себе попаясничать.

Марчел, видимо, догадывался, зачем Новосельцеву понадобилась встреча с этим человеком. Однако он знал службу и ни о чем не расспрашивал, а Новосельцев не стал посвящать его в свои планы. Они были весьма несложные. Если верить Марчелу, к нему в сети шла крупная рыба: интеллигентный человек, недавно с той стороны, с родственными и дружескими связями, и не где-нибудь, а в Одессе. Если же это шпион, или, как они там говорят, разведчик, то он утрет нос этим бездельникам и взяточникам из сигуранцы. Все лавры пожнет разведотдел, и ему лично кое-что перепадет.

Допив остатки вина, Марчел отправился восвояси, чтобы вечером появиться в квартире Новосельцева уже в сопровождении своего нового знакомого Мачека.

XVII

Фамилия Новосельцева Фаркаши была знакома еще до того, как ее назвал Марчел, сообщивший, что его русский коллега, коммерсант, желает с ним познакомиться. Он запомнил ее, готовясь к выполнению задания и изучая донесения резидента советской разведки в Кишиневе. Информация Ионела была скупой и отрывочной, из нее вытекало, что Новосельцев, судя по некоторым данным, - бывший русский офицер, объявился в Кишиневе сравнительно недавно. Откуда приехал, неизвестно. Жил скромно, уединенно, политикой не занимался, держась в стороне от различных обществ и объединений русской эмиграции в Бессарабии. Единственное обстоятельство, которое казалось подозрительным и трудно объяснимым, было то,

что Новосельцеву в короткое время удалось открыть бакалейную лавку. Ионел особо подчеркивал, что для этого нужно получить разрешение торгово-промышленной палаты, которая дает его далеко не каждому, тем более иностранцу, к тому же русскому. Ионел не исключал, что лавка могла служить "крышей" для агентуры. Появление Марчела в гостинице и последовавшее затем приглашение как будто подтверждало предположения Ионела.

Фаркаши встретил Марчела сдержанно, как бы подчеркивая этим дистанцию между преуспевающим коммерсантом и его случайным знакомым. Марчел, подавленный провинциальной гостиничной роскошью, утратил свою обычную наглость и держался скованно. Фаркаши, выслушав его, сказал:

– Видите ли, дорогой, я привык иметь дело с крупными оптовыми продавцами. Вряд ли мелкий лавочник может представить для меня интерес.

Марчел более настойчиво повторил приглашение:

– Господин Новосельцев не такой уж мелкий лавочник, - добавил он со значением.

Получив наконец согласие, Марчел поспешил сообщить, что его знакомый живет совсем близко. Минут через десять они подошли к двухэтажному дому на Садовой, где Новосельцев снимал комнату у вдовы отставного чиновника. Дверь открыл он сам, и Марчел тотчас ушел.

Некоторое время Фаркаши и Новосельцев молча разглядывали друг друга. Первым на правах хозяина нарушил молчание Новосельцев.

– Рад с вами познакомиться, господин... Мачек. Всегда приятно встретить на чужбине соотечественника, к тому же коллегу. Я слышал, вы тоже коммерсант? Давно оттуда?

– Откуда именно?

– Оттуда... из России.

Только вчера Фаркаши получил через связную соответствующую легенду и чувствовал себя уверенно.

– Года два назад удалось уйти. Сразу после ареста отца. Мы жили в Одессе, на Старой Портофранковской. Я уже рассказывал вашему...
– он запнулся, не зная, как назвать Марчела, - вашему знакомому.

– Он мне говорил, - сдержанно, как бы между прочим, ответил Новосельцев.

– Вообще, мне показалось, что этот Марчел, - продолжал с улыбкой Фаркаши, - проявил ко мне повышенный интерес. Отчего бы это?

– Он мне иногда помогает, - неопределенно отвечал Новосельцев. И, меняя тему разговора, осведомился, что конкретно интересует торговую фирму, которую он, господин Мачек, имеет честь представлять.
– У меня есть некоторые связи в торговых кругах, - любезным тоном добавил Новосельцев, и я готов помочь соотечественнику. Между нами говоря, среди здешних торговцев много нечестных людей. Могут и обмануть.

Извинившись перед гостем, он вышел из комнаты. Фаркаши заметил, что он припадает на правую ногу. Оставшись один, огляделся по сторонам. Старая потрескавшаяся мебель, оклеенные выцветшими обоями стены. Ничего в обстановке и убранстве комнаты не выдавало привычек или увлечений ее обитателя. Над диваном приколота фотография. Фаркаши всмотрелся в пожелтевший снимок. В молодом бравом офицере с трудом можно было узнать хозяина квартиры; рядом сидела красивая женщина с чисто русскими чертами лица, держа на руках ребенка двух-трех лет. В нижнем углу снимка было написано: "Фотосалон И. В. Помозова. Петроград, Невский 97. 1914 г.".

Фаркаши услышал шаги и обернулся. Новосельцев, увидев, что Фаркаши рассматривает снимок, сказал:

– Это я с женой и сыном. Перед отъездом на фронт сфотографировались. В начале войны. На память.

Новосельцев разлил в бокалы красное густое вино.

– За знакомство и успехи в делах!
– Он отпил из своего бокала. Отличное вино, не уступит их хваленому бургундскому. И в несколько раз дешевле. А все потому, что местные торговцы не умеют торговать. Вы, господин Мачек, не прогадаете, закупив здесь большую партию этого вина.