По обе стороны горизонта
Шрифт:
Темным для меня оставалось прошлое Дэвида и Майкла. Их английское происхождение вызывало у меня сомнение. Конечно, родившись в Чили, они не могли иметь лондонское произношение. Этого я и не ждала, но юмор, тонкий английский юмор, был им совсем не понятен. Они сами могли шутить, рассказывать веселые истории, но звучало это как перевод с другого языка. Постепенно у меня сложилось впечатление, что в их жизни есть какая-то тайна, которую они тщательно скрывают от окружающих. Что это за тайна, было непонятно, но проникнуть в нее очень хотелось.
Между тем, наши эксперименты начали приносить плоды. У одной из подопытных мышей начала отрастать лапа. Это было событием. Мы ежедневно осматривали удачливую мышь, фотографировали
Чтобы получить этот результат, мы за год извели около десяти тысяч мышей. Между собой мы шутили, что если кто-нибудь узнает об этом, то будет считать, что выпускаемые нами консервы сплошь сделаны из мышиного мяса.
Так или иначе, но мы вскоре добились повторяемости эксперимента. Теперь уже у девяти из десяти мышей вырастала на месте ампутированной лапы, точно такая же. После этого мы стали экспериментировать с другими органами: почками, легкими, печенью и, наконец, с сердцем. Те органы, что дублированы в теле самой природой, мы удаляли, а потом выращивали по одному. Когда же орган был единственным, мы выращивали второй, точно такой же, а потом удаляли первый. Новые органы вырастали у мышей быст- ро: за двадцать-тридцать дней. Но еще большим открытием для нас стало то, что, стремясь построить эксперимент по выращиванию какого-то конкретного органа, мы на самом деле запускали в организме механизм регенерации. Это выяснилось, когда мы у одной из ранее оперированных мышей снова удалили другой орган. Он начал расти в ней без нашего дополнительного вмешательства. Стало ясно, что своими действиями мы не вносим в организм ничего нового. Мы лишь снимаем блокировку с уже существующего в нем от природы механизма регенерации органов. Даже доктор Бернард признал наши успехи, что было в его устах величайшей похвалой.
Успехи успехами, а вот мои личные дела шли из рук вон плохо. На все эти эксперименты ушли еще три года, а в наших отношениях с Дэвидом не было никакого прогресса. Проанализировав однажды все это, я, наконец, приняла решение покинуть Замок, чтобы вернуться в Англию. Мама настойчиво просила меня об этом. В каждом своем письме она писала, что отец совсем плох, и я могу уже не застать его. Я сообщила о своем решении г-ну Торресу. Он с большим сожалением отпустил меня. Дэвид и Майкл были в отъезде, и я чувствовала себя беглецом, во всяком случае, по отношению к Дэвиду. Впрочем, считала я, если я ему нужна, он найдет способ отыскать меня.
Семейная жизнь
И вот, спустя пять лет я снова в отеле в Кейптауне организую свой отъезд. Стараюсь держаться бодро, но возвращаются воспоминания, которые я годами гнала от себя, и все более растет чувство неудовлетворенности: после Гарри я не сумела наладить свою жизнь. Что же, попробую сделать это на родине.
Приготовления к отъезду оказались долгими. Чтобы выехать из этой страны, оказалось необходимым списаться с английским консульством, которое находилось в Претории. На это требовалось время, которое я проводила в непривычной праздности и все время чего-то ждала. Скоро я поняла, чего жду. Внутренне я надеялась, что Дэвид, узнав о моем отъезде, приедет за мной. Так и случилось, когда я получила ответ из консульства и уже перестала ждать чуда. Но чудо случилось. Дэвид появился у меня на пороге уже вечером. При этом мы ни о чем не говорили. Он просто остался у меня, а на следующее утро мы вернулись в Замок и объявили о своей свадьбе.
Интересно, что не прошло и недели, как стало известно и о грядущей свадьбе Майкла. В тот день, когда Дэвид и Майкл вернулись в Замок, и Дэвид помчался ко мне, г-н Торрес попросил Майкла съездить в городскую мэрию по какому-то делу. Обычно все проблемы с городскими властями улаживал он сам. Никогда до того Майкл не бывал в мэрии и никак не ждал, что эта поездка
Девушку звали Ольга. Она была дочерью русских эмигрантов, осевших во Франции еще во времена Октябрьской революции. Ее отец служил во французской армии в Алжире до тех пор, пока эта страна не обрела независимость. Но по окончании службы его семья не вернулась во Францию, а переехала на Канарские острова, где на острове Тенериф приобрела небольшой отель, который стал источником их существования. Ольга выросла там, выучилась на медсестру и стала плавать в этом качестве на больших круизных судах. По молодости ей хотелось посмотреть мир, и такая работа предоставляла эту возможность. Однажды во время круиза вокруг Африки на судне начался пожар. Он охватил несколько пассажирских кают. Команда бросилась тушить пламя, и в числе спасателей оказалась Ольга. Пожар окончился благополучно для всех, кроме нее. Вытаскивая из каюты одного из пассажиров, она оступилась и упала с верхней палубы в открытый из-за тушения пожара люк. Высота была небольшая, но нога оказалась сломана, причем характер перелома требовал лечения в стационаре с применением средств и оборудования, которых не было на корабле. Капитан судна связался по радио с Кейптауном, от которого находился сравнительно недалеко, и Ольга была доставлена в городскую больницу, где ей благополучно сделали операцию. Спустя месяц после случившегося в Кейптаун приехал представитель компании, владевшей круизным судном. Он приехал специально, чтобы вручить девушке ценный подарок от компании за проявленный героизм. Подарок был подкреплен крупной денежной суммой, которую передал спасен- ный – пожилой миллионер из США. Еще большую сумму он, видимо, получил от своей страховой компании, однако дело не в этом, а в том, что вручать подарки Ольге должны были в торжественной обстановке именно в мэрии, именно в этот день и час.
Итак, Ольга и Майкл по велению случая оба впервые оказались в мэрии. Случай был очень настойчив. Он сделал так, что Ольга, неловко пользуясь костылями, оступилась на лестнице, хотя около нее хлопотала медсестра, приехавшая с ней из больницы, и упала прямо в надежные руки Майкла, шедшего за ней следом. Он так и не выпустил ее из рук в этот вечер: поддерживал во время церемонии вручения подарков, а потом сам отвез ее обратно в больницу. После этого он каждый день стал навещать ее, а к концу срока лечения они решили пожениться.
Наш Замок никогда не видел таких празднеств, что были устроены сразу по поводу наших двух свадеб. За несколько недель подготовки к двойной свадьбе мы успели сдружиться с Ольгой. Она хорошо говорила на английском, французском и испанском языках, но знала еще и русский, и я с удивлением смотрела, как Майкл, а за ним и Дэвид легко осваивают его.
Во время праздничного обеда всем обитателям Замка был преподнесен еще один сюрприз, суть которого я, как могла, впопыхах разъяснила Ольге. Повара торжественно принесли с кухни огромные блюда с дымящимся мясом и рыбой. В том, что подали к столу горячее, не было ничего необычного, если не знать, что это была наша собственная продукция. По этому поводу Майкл сказал громко, так, чтобы все слышали:
– Дамы и господа! Около года назад мы с Дэвидом взяли на себя роль подопытных животных и начали есть продукцию нашего завода. И вот вам результат! Мы живы и здоровы! Жизнь, и не только наша, но и сотен тысяч других людей в разных странах подтвердила это. Думаю, что в определенных обстоятельствах мы опробуем на себе и собственный метод выращивания новых органов взамен утраченных. Дай Бог, чтобы нам пришлось это сделать не скоро!
Сразу после Майкла, со своего места поднялся г-н Торрес: