По образу и подобию
Шрифт:
Впрочем, кроме стратегических задач, за оставшиеся две недели нужно было решить и кучу проблем вполне практического свойства. Одежда, снаряжение, вооружение, финансовые средства. Эту часть полностью взял на себя господин Дрон, зарядив в работу целую орду своих подчиненных. Ибо здесь все было далеко не так просто.
Как выяснилось, через червоточины невозможно пронести никакой механизм, не говоря уж об электрических или электронных приборах. Всякие механические штучки, даже в разобранном виде, приводили к тому, что канал просто не открывался перед претендентами на проход. И значит, любое огнестрельное оружие, современное снаряжение или средства транспорта просто отпадали. Только клинковое вооружение и собственные
Нет, господин Дрон по этому поводу не очень-то и огорчался. Скорее даже наоборот. Кто бы мог подумать, что его увлечение последних десяти лет окажется вдруг столь востребованным. Приятели по бизнесу слегка подсмеивались над экзотическим фитнесом почтенного предпринимателя. Это ж надо, историческое фехтование! Ну, пошел бы в любой из залов восточных единоборств, коли весь из себя такой крутой. А то - тупыми железками вместе с какими-то ряженными придурками размахивать.
Но сами скажите, - вяло отмахивался почтенный предприниматель, - как ему идти заниматься единоборствами, если он и драться-то совсем не умеет? Его ведь учили не драться, а убивать. И какое может быть, допустим, каратэ, если накрепко затверженные им удары ногами ведут исключительно в пах или по суставам противника? А руки - так и вовсе тянутся сунуть клювом в сонную или подключичную артерии. Что, разумеется, в спортивных залах никто бы не одобрил. И куда с этими вот навыками на ринг или на татами?
– Да и потом, - объяснял иной раз Капитан, - роль рукопашного боя в системе подготовки бойцов спецвойск все же сильно преувеличена. Чтобы вступить в рукопашный бой, - пояснял он, - боец должен пролюбить на поле боя автомат, пистолет, нож, поясной ремень, лопатку, бронежилет, каску. Найти ровную площадку, на которой не валяется ни одного камня или палки. Найти на ней такого же раздолбая, как и он сам. И только тогда вступить с ним в рукопашную схватку.
А с мечом хорошо! Вещь это здоровая, увесистая и, при желании, вполне смертоносная. И, самое главное, на махание этим слегка заточенным ломиком никаких нехороших и вредных для организма рефлексов в молодости не поставлено. Бей, куда захочешь, и куда правила не возбраняют! Зато нагрузка отличная, и адреналин - фонтаном.
Надо сказать, что когда Капитан с этой тяжеленной железякой, разминаясь, начинал крутить базовые мулинэ, то это зрелище... впечатляло! Увесистый двуручник порхал в его руках, как бабочка. А уж тренировочные поединки - это нужно видеть! Когда такой вот закованный в сталь Железный Дровосек начинал юлой вертеться в компании шести-восьми таких же тяжело бронированных персонажей, с непостижимой для глаза скоростью вращая при этом своим боевым дрыном... Ну, с чем это сравнить? На ум приходил только ураган в песочнице!
Так что, с вооружением и защитным снаряжением для предстоящего путешествия у владельца заводов-газет-параходов особых проблем не возникло. Заказанная в свое время реплика миланского доспеха, благодаря использованным специальным сплавам, была килограммов на десять легче оригинала, значительно превосходя последний прочностью. Фактически, его вес - чуть больше двенадцати килограммов - и более удобная система креплений позволяли даже какое-то время путешествовать пешком, не снимая брони. Ну, а старый добрый цвайхандер и несколько коротких клинков оставалось только заточить.
Зато господин Гольдберг от какого бы то ни было оружия решительно отказался. Резонно полагая, что в его руках оно будет представлять угрозу исключительно для самого владельца. Да и не к лицу старому еврею, алхимику и звездочету - а именно в таком качестве он намеревался преподнести себя городу и миру - носить оружие. Вполне достаточно иметь за плечами столь представительного телохранителя, каковым должен был выступать все тот же господин Дрон.
Впрочем, уважаемый доцент все эти две недели тоже не сидел без дела. Подумаешь, невозможно
Еще легче решилась проблема обретения финансовой независимости в сопредельном мире. Двадцать килограммов черного перца, запрессованные в двухсотграммовые вакуумные пакетики и разложенные по специальным карманчикам в одежде, фактически равнялись в средневековой Европе двадцати килограммам золота. А зная стоимость перца в ближайшем магазине, составляющую чуть меньше сорока рублей за килограмм, можно было сказать, что по деньгам наши спасители мира таки легко отделались.
Особую проблему составил язык, на котором предстояло разговаривать с аборигенами сопредельного мира. Учитывая, что языком межэтнического общения того времени является церковная латынь, а народная латынь, нанизывая на себя многочисленные местные диалекты - еще только собиралась превращаться в "старофранцузский", нужно было учить латынь!
Хотя нет, не совсем. Господин Гольдберг, как и положено уважающему себя медиевисту, латинским наречием владел весьма прилично. А вот почтенному предпринимателю пришлось попотеть. Впрочем, ничего особо ужасного. Владея четырьмя европейскими языками на уровне от "прилично" до "в совершенстве", господин Дрон не без оснований полагал, что базовую лексику, заимствованную в них из латыни он уж как-нибудь по корням отличит. А для освоения грамматики двух остающихся недель вполне достаточно.
Так что любой, кто решился бы в это время приблизиться к дверям его кабинета, получал сомнительное удовольствие насладиться декламацией латинских склонений и спряжений в энергичном исполнении хриплого, совершенно неромантического баритона. Разнообразные "posum" - "potes" - "potest" - "possumus" - "potestis" - "possuunt" буквально пулеметными очередями вылетали из обиталища почтенного предпринимателя. А, если иметь в виду тембр голоса нашего героя, то речь должна была идти, разумеется, не менее чем о 12,7-миллиметровом "Утесе", предназначенном для борьбы с легкобронированными целями и огневыми средствами противника.
Вот на неуклюжем комплименте, сделанном слегка обнаглевшим историком в адрес успехов господина Дрона, их небольшая компания чуть было и не распалась. Вечером накануне отъезда, когда они в последний раз собрались, чтобы пробежаться по списку сделанных и не сделанных дел, Евгений Викторович решил проинспектировать латынь своего будущего спутника. Инспекция показала самые обнадеживающие результаты, каковые господин Гольдберг и не преминул отметить:
– Сергей Сергеевич, - вальяжно покачивая ногой промурлыкал почтенный историк, - у вас просто талант к языкам! Настоящий дар божий! С таким-то талантом вы могли бы совершенно свободно устроиться переводчиком в любую, самую солидную компанию. И сделать, таки да - неплохую карьеру! Глядишь, не пришлось бы людишек резать...
Лишь спустя мгновение потерявший всякие берега доцент сообразил, что и кому он только что сказал. Но было поздно! Сказанного, как известно, не воротишь.
Господин Дрон задумчиво посмотрел на собеседника, встал. Надо полагать - чтобы вплотную подойти к испуганно сжавшемуся историку. Но нет, шагнул в другую сторону, к бару. Открыл дверцы, достал из призывно светящихся недр бутылку коньяка, пару бокалов, небольшое серебряное блюдо с чем-то непонятным, наверняка вкусным и уж точно очень дорогим.