По образу и подобию
Шрифт:
Разумеется, внимание последних занимали не столько богатырские кондиции господина Дрона, сколько его невероятный меч. И это понятно! Цвайхандер появится в этом мире лет еще через двести пятьдесят - триста. А уж, тем более, экземпляр, выкованный под специфические габариты прибывшей сюда акулы российского бизнеса.
Воистину, тут было на что посмотреть! Стотридцатисантиметровый клинок. Обмотанная кожей простая пятидесятисантиметровая рукоять. Массивное перекрестие гарды, с сильным уклоном к острию. Такой же кожей обмотанное рикассо[2]
, завершающееся
Не удивительно, что в первый же день капитанских экзерсисов представители местного военного сословия не преминули попробовать на зуб иностранную военную технику. К чести господина Дрона следует сказать, что все зубы хозяев остались на месте. Хотя совсем без урона здоровью, увы, не обошлось.
Хорошо-хорошо, уважаемый читатель! Поскольку всю последующую неделю ничего достойного внимания в замке Шато-Гайар все равно не произойдет, уделим, пожалуй, этому эпизоду чуть больше внимания, чем он того, на самом-то деле, заслуживает.
Итак, раннее зимнее утро. Черные тени в углах замковых башен уже начали сереть, но до рассвета еще не менее получаса. Закованная в броню гигантская фигура то крадучись, то стелющимися выпадами передвигается по плацу, рисуя острием меча круги и восьмерки вокруг клинка воображаемого противника. На все это с удовольствием глазеют кухарки, якобы по делам пробегающие мимо со своими горшками и кастрюлями, горничные с ночными вазами, еще какие-то неопределенного вида личности с серыми от утреннего недосыпа физиономиями.
Вот сменившийся с ночного дежурства наряд надвратной башни во главе с седоусым лейтенантом шагает в кардегарию. О, заметили! Подходят. Пару минут ошарашено взирают на неутомимо вращающего клинком Капитана, затем лейтенант, воспользовавшись небольшой паузой по завершению одного из каскадов, оживает и учтиво кланяется Капитану:
– Простите, уважаемый сэр! Не хотите ли Вы сказать, что этой вот штукой можно биться? Да ведь ничья рука не удержит такой меч в воздухе больше минуты!
– Ты прав, воин, - согласной кивнул Капитан, - поэтому меч держать два руки.
Далее на ломанной, но все более и более приличной латыни последовало объяснение, что этот клинок - не для конной битвы. Дескать, в Индии воины не сражаются верхом на конях - для этого есть слоны. А вот в пешем бою такой меч может оказаться очень даже полезным.
Усатый задумался и тут же выложил все, что он об этом думает:
– Осмелюсь заметить, сэр рыцарь, - о, Капитана уже в рыцари произвели, неплохая карьера!
– что пеший воин, вооруженный более коротким мечом, но имеющий в другой руке щит, окажется все же в более выигрышном положении. За щитом вам его не достать, а вот он всегда может сократить дистанцию. И что вы тогда будете делать с вашей железной оглоблей?
Капитан повернул голову в сторону кузницы и, показав взглядом на какое-то странное сооружение из тонких бревен, спросил:
– Это - для рубить щиты?
– Так и есть, благородный сэр, - подтвердил чей-то голос из толпы.
– Козлы для испытания щитов. Из каждой новой
– Ставьте, какой не жалеть!
Собеседник Капитана кивнул кому-то из зрителей, и тут же молодой латник кинулся в кардегарию, вытащив оттуда довольно старый, но явно крепкий круглый деревянный щит, окованный металлическими полосами и с большим бронзовым умбоном.
– Вот, из старых остался. Мастерская Хочкинсов!
– Зрители степенно закивали головами. Похоже, неведомые Хочкинсы пользовались здесь большим авторитетом.
Щит закрепили под углом примерно в сорок пять градусов от вертикали, как обычно держит его воин, загораживающийся от рубящего удара сверху. Наконец, ассистенты отошли. Аудитория затаила дыхание. Затихли последние короткие реплики тех, кто успел сделать ставки.
Почтенный депутат встал перед щитом, вытянув руки вперед и касаясь мечом середины мишени. Затем каким-то, почти незаметным движением крутанул его и, перехватив в движении за рикассо, с прыжком опустил тяжелый меч на поверхность щита, рядом с умбоном. Да, получившийся удар явно вобрал в себя все теперь уже, наверное, сто двадцать килограммов капитанского веса.
Толпа потрясенно ахнула и застыла в благоговейном молчании. Седоусый лейтенант подошел к козлам, провел руками по гладкому теплому срезу разрубленного напополам щита и согласно кивнул:
– Клянусь Распятьем, такого мне видеть еще не приходилось. Это у вас, сэр ловко получилось!
– Среди зрителей наметилось некоторое шевеление, больше всего похожее на передачу монет из одних рук в другие.
Но оппонент Капитана, похоже, вовсе не собирается признавать себя побежденным!
– Со щитом-то у вас, благородный сэр, ловко получилось, - еще раз повторил лейтенант.
– Только ведь щит ни уклониться, ни отпрыгнуть, ни удар отвести, ни сдачи дать не может. Вот если бы щит человеческая рука держала, поди, так ловко бы не получилось?
– Ты прав воин, - серьезно ответил седоусому Капитан.
– На любой наисильнейший боец всегда есть лучший. Только я, - улыбнулся он, - таких не встречать. Может быть, есть здесь, посреди замка? Будешь попробовать?
Капитан хлопнул седоусого по плечу, приглашая составить пару для практического сравнения фехтовальной техники и боевого мастерства.
– Э, не-ет, - ощерился лейтенант в веселой ухмылке, - мои лучшие годы лет уж пятнадцать, как позади! Разве из молодежи кто попробует?
– А и попробуем!
– В круг вышел здоровяк лет тридцати. Хотя он и уступал Капитану - что в длину, что в ширину - но уверенная, мягкая походка, экономные движения выдавали сильного и опытного бойца. Тело воина защищала длинная, до середины икр, кольчуга, с сужающимся снизу к паху вырезом впереди - чтобы удобнее было сидеть верхом.
Рукава кольчуги заканчивались кольчужными же рукавицами. На икрах красовалось что-то вроде кольчужных гетр. Аналогичные "нарукавники" явственно проглядывали под рукавами кольчуги, перетянутые кожаными ремешками в районе локтей и запястий. Голова смельчака венчалась коническим шлемом с личиной, в руках - длинный каплевидный щит, из тех, что к концу двенадцатого века уже практически полностью вытеснили круглые раритеты.