По образу и подобию
Шрифт:
Маска добродушного хозяина слетела с лица сидящего у камина человека, уступив место хищному оскалу.
– Вам предстоит путь на юг. Недалеко - до замка Иври. Остановитесь в ближайшей к замку деревне, постоялый двор "У голубятни". Передадите старине Жаку, хозяину, вот этот знак и можете рассчитывать на любое содействие с его стороны. Ваша задача: дождаться, когда кортеж графини Маго де Куртене вместе с нашими "колдунами" войдет в замок. Затем, на следующий день, проследите за его отбытием. Убедитесь, что кортеж удалился от замка на четыре-пять лье и продолжает двигаться своей дорогой. После этого вернетесь в замок передадите графу
Вопросов не было. Да и какие могут быть вопросы, когда и так понятно, что несчастный сьер Винченце нашел очередное приключение на свою многострадальную задницу. Или оно само нашло его? Неважно. Лишь один вопрос интересовал сейчас купца: сумеет ли он и на этот раз вытащить свое седалище хотя бы в относительно неповрежденном состоянии. Впрочем, этот вопрос достопочтенный ломбардец по понятным причинам оставил при себе.
Верхняя Нормандия,
Шато-Гайар - Маньи-ан-Вексен - Мант-ля-Жоли.
20 - 21 января 1199 г.
Нет ничего отвратительнее, чем французская зима. Наши герои осознали это уже через четыре часа после отбытия из замка Шато-Гайар. Появившаяся за ночь ледяная корочка с горем пополам держалась до восхода солнца. Но, увы, очень быстро сдала свои позиции, как только не по зимнему жаркое светило взошло над горизонтом. И вот уже который час лишь чавканье дорожной глины под копытами лошадей сопровождало их совершенно неромантическое путешествие.
К обеду, состоявшему из холодного мяса, хлеба и вина, кони были уже по самое брюхо в грязи. Всадники от них не слишком-то отличались. Лишь леди Маго как-то умудрялась сохранять в этом месиве относительно благопристойный вид. Как это ей удавалось, вероятно, навсегда останется великим секретом особой женской магии, недоступной нам, мужчинам.
Леди Маго... н-да, леди Маго. То, что она станет в этом путешествии дорожной неприятностью номер два, сразу вслед за французской зимой, стало понятно еще до выезда из замка. И очень похоже, что молодая графиня последует за зимой с очень небольшим отрывом. Малолетняя гордячка и задавака - с ходу определил ее достопочтенный депутат и олигарх. Тогда как господин Гольдберг от определений уклонился, поскольку так увлекся беседой с отцом Бернаром, причетником церкви Святой Анны, пристроившимся к нашему каравану до Мант-ля-Жоли, что ему вообще было не до спесивых графинь.
Нет, сама по себе леди Маго была очень даже хороша! Вообразите себе девицу не старше четырнадцати лет, а то и помоложе, темную шатенку с огромными золотисто-карими чуть вытянутыми глазами, обмахиваемыми пушистыми ресницами. Небольшая, аккуратная головка, миловидное лица. Чуть выступающие скулы его ничуть его не портили, но придавали отпечаток силы и решительности. Что еще раз подчеркивалось небольшим, но крепким подбородком. Прямой нос и щеки без всяких там милых ямочек и округлостей завершали портрет
Длинная, гордо выпрямленная шея. Гибкая и сильная фигура, показывающая, что ее хозяйка проводит свободное время отнюдь не за пяльцами с шитьем. Властные движения человека, привыкшего повелевать с самого рождения. И повадки, как выразился про себя Капитан, "сорокалетней стервы в ранге, как минимум, вице-президента не самого маленького банка".
Юная графиня вышла из своих покоев перед самым
Итак, караван, выехавший ранним утром из ворот замка Шато-Гайар, состоял из леди Маго, ее камеристки и десятка гвардейцев собственной охраны юной графини. К ним добавилось два десятка вооруженного эскорта под командованием все того же милейшего сэра Томаса, парочка наших героев и почтенный причетник, что должен был составить им компанию всего на два дня.
Первый день путешествия никакими особенными событиями отмечен не был. И пройдя чуть менее десяти миль, караван остановились на ночлег в местечке Маньи. Или, как важно величал его отец Бернардо, Маньи-ан-Вексен. Возможностей местного постоялого двора хватило лишь на то, чтобы приютить госпожу графиню с ее горничной и личной гвардией, святого отца, да "двух колдунов", как испуганно шепталась прислуга в лице пары деревенских девиц.
Воины сэра Томаса поужинали на постоялом дворе вместе со всеми и отправились спать - кто в нагретую лошадиным дыханием конюшню, кто в отапливаемую клеть дома старосты, а кто и в шатер, заблаговременно вытащенный из повозки и поставленный на околице деревни.
Перед тем, как отойти ко сну, Капитан с почтенным историком-медиевистом попытались вспомнить, связано ли что-нибудь "историческое" с приютившей их деревушкой, но так ничего и не нашли. Единственной достопримечательностью в близлежащей округе можно было считать лежащее в десяти милях к юго-западу местечко Живерни. Вот только прославится оно лишь без малого семьсот лет спустя. Когда великий Клод Моне поселится здесь, чтобы прожить до самой своей смерти.
Правда, сотни тысяч туристов будут посещать Живерни не для того, чтобы полюбоваться картинами этого удивительного мастера. Их там не будет. Они все разойдутся по крупнейшим музеям мира. А вот почти целый гектар сада, что разобьет гениальный художник вокруг своего дома - его не выставишь ни в Лувре, ни в Эрмитаже!
Выписанный соцветиями самых разных полевых и садовых цветков, этот сад будет создан по тем же принципам, что и картины великого маэстро. Каждый месяц, с весны до осени, сад будет выглядеть по-разному, но самые лучшие месяцы для его посещения - это май и июнь, когда вокруг пруда с кувшинками будут цвести рододендроны, а над знаменитым японским мостом заиграет красками глициния.
Под эти приятные мысли наши герои и уснули. Их сон не тревожили ни клопы, которых, вопреки всем известным историческим романам, здесь не было, ни страшные лесные разбойники, которые, как раз напротив, вполне могли и быть, но явно не жаждали встречи с несколькими десятками вооруженных латников.
Обильный деревенский завтрак отчасти примирили пришельцев из будущего с местным санитарно-гигиеническим сооружением типа "сортир" на заднем дворе. Так что, в путь они отправились, будучи в полной гармонии с окружающей действительностью. Каковую не могло испортить даже "Доброе утро, благородные сэры!" из уст надменно прошествовавшей мимо них графини.