По ошибке

KurosakyK

empty-line/>

Как бы Нацу не нравилось наблюдать за смущением Люси, он решил вмешаться.

— Так, мамуль, Люси пришла не за порцией неловких замечаний, так что перестань, — проговорил парень, пройдя вперед и обняв женщину за плечи.

— Да что тут неловкого-то? — удивленно спросила Эми, и заговорчески посмотрев на Люси, прошептала: — Я, к вашему сведению, на стороне НаЛю. Так что, если вдруг решите выпускать мерч, посвященный пейрингу, отложите мне пару футболочек и еще кружечку.

— Боже,

мама! — воскликнул парень, отводя ее в сторону гостиной. — Более неловкой ситуацию, кажется, сделать было невозможно, но ты сумела.

Женщина подмигнула ему и удалилась к отцу, в то время, как Нацу закатил глаза и повернулся в сторону Люси, которая выглядела слегка выбитой из колеи.

— Эм… Значит, твои родители?

— Да, мои родители, — Нацу физически мог ощутить витавшую в воздухе неловкость. — Они приехали к премьере. Вот.

Повисла тишина. Люси теребила в руках ремешок от сумочки. На ней были аккуратные бархатные перчатки, которые переливались синевой, и Нацу нашел это невероятно интересным. После свадьбы прошло два дня, и все эти два дня никто из них не решался заговорить. Казалось, каждый из них ушел в себя на эти два дня, пытаясь что-то осознать, и если он не знал, что творилось в голове Люси и мог лишь гадать, были ли их мысли схожи… За эти два дня он на многое пересмотрел взгляд.

Нацу знал, что Леви родила здоровую девочку, которую назвали Робби Рейчел Рэдфокс (тройная «Р», как громко прокричал Гажил ему в трубку в ночь рождения малышки). Грей и Джу решили отложить свой медовый месяц, чтобы поздравить новоявленных родителей и посетить его премьеру, и все это время, следя за ними, Нацу чувствовал странное давящее чувство в груди.

— Нацу, это взросление, — сказала ему вчера Лисанна, попивая холодный яблочный сок и поглаживая шерстку развалившегося на ее коленях Хэппи. — Ты смотришь на них и думаешь, что, кажется, что-то упустил в своей жизни.

— Я просто боюсь, что потерял слишком много времени, — признался он, перебирая струны гитары.

Лис тогда только улыбнулась, тряхнув светлыми хвостиками.

— Главное не то, сколько ты потерял. Главное то, насколько быстро ты начнешь действовать сейчас.

И голос подруги эхом разносился в голове Нацу, когда он смотрел на Люси. Он не знал, что будет дальше, но сейчас он как никогда хотел просто быть с ней рядом. Без прошлого, которое их связывало, и без призрачного будущего. Просто здесь и сейчас.

Просто рядом.

— Так, зачем ты пришла? — разрушил тишину Нацу.

Люси встрепенулась, оторвав взгляд от противоположной стены. Кажется, не только он был погружен в свои мысли.

Девушка засуетилась, достав из сумочки толстый глянцевый журнал. На обложке огромными буквами было выведено «NY’s mistake», а под самой надписью расположились его лицо и лицо Дженни. Нацу непонимающе нахмурился, приняв из рук девушки журнал, и внимательней присмотрелся к глянцу.

— Я договорилась с Эвер использовать вашу с Дженни фотосессию в рамках премьеры «Мулен Руж», — пояснила Люси. — Темой номера было противостояние мужчин и женщин… И я долго не могла найти моделей для обложки. А потом вы пришли ко мне на интервью, и я просто поняла, что вы именно то, что мне было нужно.

— Но почему ты мне не сказала?..

Он держал в руках толстый глянец, смотря на самого себя, стоящего спиной к спине к Дженни. Он помнил эту фотографию. Она должна была пойти на официальный сайт представления и на несколько страниц их интервью в «NY’s Mistake», и хоть фотосессия проходила в студии журнала, он и предположить не мог, что одна из фотографий окажется на обложке.

— Потому что не было особо времени думать. Эвер дала согласие, и я тут же дала добро, — улыбнулась Люси. — Ну, и я хотела сделать это… сюрпризом. Я знаю, как на тебя сейчас давят в связи с премьерой. Театральные круги кишат слухами. И даже если брать в расчет, что девяносто процентов из этого просто дерьмо, которое не имеет никакого отношения к истине, остаются те десять процентов, которые могут оказаться правдивы.

Люси вперила в него пристальный взгляд, и Нацу за доли секунд почувствовал, как карие глаза девушки проникли ему в душу. Он физически ощутил, как она вытаскивала все страхи, которые он запрятал глубоко и которые обещал никому не показывать.

— У тебя проблемы с Клайвом? — напрямик спросила Люси, разрезав воздух острием ножа.

Журнал в руке стал давить непосильным грузом. Нацу смял его в руках, чувствуя подступивший к горлу ком. За стеной он мог слышать голоса из телевизора и тихий смех матери, а здесь, в коридоре, он лишь чувствовал удары сердца, разносящиеся пугающим набатом.

Люси смотрела пристально, чуть сжав алые губы.

За всей этой драмой он успел забыть, какой на самом деле была Люси Хартфилия, окруженная небоскребами и сумками от Вествуд. И сейчас он вновь почувствовал себя баристой из Бруклина, стоявшим перед девочкой с Верхнего Ист-Сайда. Это чувство пугало.

— Он мной недоволен, — наконец, решил ответить Нацу.

Это признание далось нелегко, но как только эти слова вырвались из его губ, он почувствовал, как тяжелый камень, который он прятал все это время, стал невообразимо легким. Он не задумывался до этого момента, как сложно было на самом деле делать вид, что все хорошо, когда на самом деле все было настолько дерьмово.