По Острию Бритвы
Шрифт:
Я не заметила Лесрей, но я знаю, что это была она. Впоследствии она злорадствовала, и это был не последний раз, когда я почувствовала прикосновение ее магии. Я распознала это слишком хорошо. Помню, я как раз сидела с книгой по магии, изучая монстров, которых можно вызвать. Затем меня захлестнула волна отчаяния и затянула в море безнадежности и отвращения к себе.
Наверное, мне следовало бы пожалеть эту сучку-шлюшку. Эмпатоманты не создают эмоций. Они могут извлечь их из человека и усилить. Они могут проецировать свои эмоции на других, но они не могут создать эмоцию из ничего. Я никогда раньше не испытывала такого отчаяния или отвращения к себе. Раньше у меня никогда не возникало желания покончить
Когда волна отчаяния захлестнула меня, мне стало трудно дышать, как будто у меня перехватило горло. Меня бросило в жар и в холод одновременно. Я помню, как мои ногти впивались в стол, ломаясь о дерево. В тот момент я поняла, что не выдержу. Это было просто невыносимо. Я чувствовала, как весь мир давит на меня; тяжесть ожиданий, уверенность в том, что я потерплю неудачу, что это причинит боль тем, кого я люблю. Я знала, что не смогу этого вынести, и я знала только один способ это остановить.
Я встала, оставив свои книги и записи. Моя копия Энциклопедии Отерия была на странице двести двенадцать, где был изображен гуль с подробными объяснениями полового диморфизма внутри вида. Странно, что я помню это так отчетливо, как будто страница, на которой была написана книга, запечатлелась в моей памяти, в то время как многое другое, связанное с этим событием, осталось как в тумане.
Крыша библиотеки была плоской, на высоте полных пяти этажей над землей. Я открыла дверь и вышла навстречу приятному летнему ветерку. Это должно было поднять мне настроение, но я едва его заметила. Мой взгляд был прикован к краю крыши, к обрыву, который, как я знала, заканчивался каменными плитами. Короткое падение вниз головой, и все будет кончено. Боль, отчаяние, сокрушительное чувство, что я недостаточно хороша. Это были не мои чувства. Но все это казалось таким реальным, и я знала, что единственное, что может освободить меня от всего этого, — смерть.
Я уже падала, когда меня подхватил Джозеф. Он следовал за мной всю дорогу от библиотеки, окликая, но я его не слышала. Я даже не слышала, как он бросился меня догонять. Только что я наклонялась над краем, а в следующее мгновение уже падала навзничь в его объятия.
Мы никогда не говорили об этом, на самом деле, но, я думаю, он знал, что произошло. Я думаю, он знал, что на самом деле это была не я. Я просто помню, как он крепко обнимал меня, не говоря ни слова, и использовал свою собственную эмпатомантию, чтобы наполнить меня чувствами любви. Вихрь эмоций был слишком велик. Я разрыдалась и упала в объятия Джозефа, дрожа, всхлипывая, без чувств.
Я должна чувствовать благодарность. И я действительно благодарна ему, даже сейчас, за то, что он оттащил меня от края. Но точно так же, как Лесрей посеяла семя отчаяния и ненависти к себе — от которых, я думаю, я никогда не смогу по-настоящему избавиться, — я спрашиваю себя, не посеял ли Джозеф семя любви. Я скучаю по нему каждый день больше, чем по кому-либо, кого я когда-либо встречала, но я не могу не спросить себя, действительно ли это мои чувства? Если они вообще есть. Не смотрю ли я на свою жизнь сквозь тонированные очки, которые он заставил меня носить?
Глава 38
Йорин
Когда мы приблизились, он отнесся ко мне настороженно. Я начала распознавать признаки, и рука на рукояти ножа — довольно очевидный признак. Я думаю, что Тамура был единственным из нас, кто не выглядел измученным, хотя и он начал выглядеть на свой возраст. Мы все пострадали, так или иначе.
Не говоря ни слова, Йорин взял фонарь и стал пробираться к выходу. Я позволила Хардту следовать за ним и поплелась следом, доверив Тамуре охранять наш тыл. Я не думала, что кто-нибудь или что-нибудь будет преследовать нас, и мне было все равно. Я чувствовала себя больной. Как будто кожа стала слишком тонкой и на ней начали появляться дырки.
Пещера извивалась в скале взад и вперед, но всегда вела вверх. У нее был низкий потолок, так что Хардту приходилось постоянно наклоняться, и я видела, как он не раз ударялся головой. Я не знаю, сколько времени мы провели в этой пещере, протискиваясь между шершавыми стенами. Я знаю, что ветер продолжал крепчать, и я чувствовала его прикосновение к своей коже. В конце концов, стояла зима.
Я шла как в тумане, слишком ошеломленная, чтобы что-либо чувствовать. Я была удивлена, когда Хардт исчез прямо передо мной. Я подняла голову и удивилась, что в туннеле стало так светло. Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, что туннель закончился, и за моей спиной не было ничего, кроме небольшой трещины в утесе. Впереди расстилался суровый ландшафт из скал, вереска и кромки леса, простирающегося до горизонта, покрытого белым покрывалом.
Я упала на колени в рыхлый снег и подняла глаза к выцветшему небу. К голубизне, которую, как мне казалось, я забыла. Я не могла сдержать слез. И не пыталась. Я так долго отождествляла небо со свободой, а теперь снова смогла увидеть его. Я была свободна. Глубокий, искренний смех вырвался наружу. Это прозвучало странно, чуждо, и я спросила себя, сколько времени прошло с тех пор, как я смеялась по-настоящему.
Тамура присоединился ко мне. Он всегда любил посмеяться и редко утруждал себя поиском причины. Некоторые люди считают его сумасшедшим из-за этого, и, хотя они не ошибаются, не безумие позволяет ему смеяться в любой ситуации. Но мудрость. Я обернулась и увидела, что он лежит на снегу, двигая руками и ногами вверх-вниз. Я не стала спрашивать, что он делает, только подивилась грязи, усеявшей снег под ним.
— Мы это сделали, — сказал Хардт тихим голосом, полным подавленного горя.
Я не уверена, был ли это шок или неверие, но я продолжала ожидать, что это какой-то подвох. Мне казалось, что в любой момент я пойму, что небо — это просто крыша пещеры, выкрашенная в голубой цвет. Я поймала себя на том, что задерживаю дыхание, боясь, что вдох каким-то образом разрушит иллюзию.
Йорин бросил фонарь на землю, глубоко вздохнул и начал идти.
— Куда ты идешь? — спросил Хардт.
— Куда угодно, только бы подальше от нее. — Йорин на мгновение остановился и оглянулся. — Я последовал за тобой туда, потому что ты была моим лучшим шансом выбраться из Ямы. Но с тобой что-то гребано не так, девочка. — Он снова повернулся ко мне спиной и зашагал прочь.
Мне кажется, что я его пугала. Ну, Сссеракис его пугал, но он этого не знал. Я поднялась на ноги и уставилась в спину Йорину, когда он уходил. Эмоции захлестнули меня.