По Острию Бритвы
Шрифт:
— БРОСИЛИ НАС В ГРЕБАНУЮ ЯМУ! — Могу сказать, что в моей жизни было несколько случаев, когда я по-настоящему кричала на кого-то, и это был один из них. — Посмотри на меня, Джозеф. — Я сделала шаг вперед, к свету. — Меня регулярно избивали. У меня сломаны кости. Посмотри на мое лицо. Ты знаешь, откуда у меня этот шрам. — Я провела пальцем по нежной, неровной коже на левой щеке. — Вот что сделали терреланцы. Вот как сильно они заботятся о нас.
В наступившей тишине я услышала звон стали о сталь. Клинки лязгали друг о друга в хаотичной песне.
— Ты привел солдат? — тихо спросила я.
Джозеф кивнул:
— Другие не имеют значения.
— Они важны для меня!
Джозеф вздохнул:
— Мне нужно только вернуть тебя.
— И что потом? — спросила я. — Я проведу остаток своей жизни в Яме, а ты выйдешь на свободу. — Я вытерла слезы с глаз. Это было несправедливое обвинение. Я была готова обречь Джозефа именно на это.
— Они все еще готовы принять нас обоих, Эска. Поклянись в верности…
— И повиновении, — с горечью сказала я.
Джозеф вздохнул, сдуваясь. Он выглядел измученным:
— Война, черт возьми, давно закончилась, Эска. Нам больше не нужно будет ни с кем сражаться. Поклянись в верности, и мы сможем уйти вместе. Мы снова сможем быть вместе, Эска. Только ты и я.
Я решила отклонить его предложение.
— Сними эту форму, и мы сможем уйти вместе прямо сейчас, — сказала я. — Нам не нужны терреланцы и их предложение. Мы убежим.
— Они бы погнались за нами. — Джозеф покачал головой, и я поняла, что он сломлен. Не мной. Терреланцы сломали его, заставили подчиниться, и у него больше не было сил бороться с ними или с их ложью. — Если я не вернусь, они пришлют других. Я не хочу сражаться или убегать. У терреланцев есть своя академия. Мы могли бы учить других. Жить мирной жизнью.
Некоторое время мы стояли, глядя друг на друга. Мы оба знали правду, хотя ни один из нас не хотел ее признавать. Мы хотели разного. Джозеф хотел спокойной жизни вдали от сражений и войны. Я хотела отомстить всем, кто бросил меня в Яму, всем, кто держал меня в Яме. Я хотел отомстить всем, кто отнял у меня жизнь и разрушил все, что я знала. Академии больше не было. Оррана больше не было. А теперь не стало и Джозефа. У меня остался только мой гнев, моя ненависть. Я не хотела мира, я хотела смотреть, как горит мир.
Тогда я это поняла. Джозеф, которого я знал, юноша, с которым я разделяла так много в своей жизни, молодой человек, которому я доверяла и которого любила больше, чем саму себя… ушел. Я не думаю, что он осознавал, насколько сильно изменился. Я все еще гадаю, кто это сделал: Яма или я. Я думаю, что, скорее всего, это была я. Я всегда представляла опасность для тех, кого любила.
— Эска! — Я обернулась и увидела Изена, стоящего во втором дверном проеме с моим маленьким мечом в руке, с лезвия которого капало красное. — Джозеф?
— Это из-за него? — спросил Джозеф.
Прежде чем я успела ответить, Джозеф указал рукой вверх. Невидимая сила подхватила Изена и ударила о потолок. Джозеф указал рукой вниз, и тело Изена с хлюпаньем ударилось об пол. Даже в тусклом свете фонаря я могла видеть, как
Думаю, я была в шоке. Я не двигалась. Не могла пошевелиться. Я просто стояла и смотрела на груду раздавленной плоти, которая всего мгновение назад была Изеном. Хардт издал крик, в котором не было слов, только боль, и мгновение спустя старший брат оказался рядом с трупом младшего. Он был в смятении, что-то бормотал, по его лицу текли слезы.
— Или из-за этого? — спросил Джозеф.
Угроза Хардту — вот что заставило меня действовать. Я всегда знала, что Джозеф может быть жестоким. Он без колебаний убивал, когда мы сражались с терреланцами. Он понял, задолго до меня, что война жестока, и победителями часто становятся те, кто наносит удар первым. Но я никогда не видела, чтобы он убивал кого-то из тех, кого мы знали. Я и представить себе не могла, что он может так запросто убить того, кого мы оба называли другом.
Я шагнула вперед, подняв руки:
— Прекрати, Джозеф.
Быть ударенным психокинетическим взрывом энергии никогда не бывает приятно. Такое ощущение, что стена обрушивается на каждую клеточку твоего тела одновременно. Полагаю, я должна быть благодарна ему за то, что он был нежен. Только что я двигалась вперед, а в следующее мгновение ударилась о дальнюю стену и рухнула на пол. Я, возможно, закричала бы от боли, но от удара у меня перехватило дыхание.
— Ты это сделал? — Хардт стоял над трупом своего брата. Его тело загораживало дверной проем, и в свете фонаря было ясно видно горе на его лице. Я тоже с трудом сдерживала слезы.
Но у меня не было времени на слезы. У меня не было времени горевать; я даже не была уверена, что буду горевать из-за Изена. Я знала Джозефа. С Источником кинемантии в животе он убьет всех подряд и притащит меня обратно в Яму, и никто ничего не сможет сделать, чтобы его остановить. Ну, кроме меня, никто ничего не сможет сделать, чтобы его остановить.
Пока Джозеф наблюдал за Хардтом, я сорвала с пояса мешочек, достала из него Источник и, отправив его в рот, с трудом проглотила. Мне потребовалось всего несколько мгновений, чтобы понять, что я только что покончила с собой.
Глава 35
Мое зрение обострилось, как будто все, что я видела раньше, было размытым, а я и не подозревала об этом. Мое сердце забилось так быстро, что, мне показалось, оно разорвется в груди. Я почувствовала, как меня наполняет сила из Источника в моем животе. Джозеф начал поворачивать голову в мою сторону, но двигался он очень медленно, и на его лице застыло решительное выражение.
Тогда я поняла, что мне осталось жить около минуты.
Каждый Источник воздействует на человека по-разному. Большинству требуется около пяти минут, чтобы убить не настроенного на него Хранителя. Хрономантия ускоряет работу организма, ускоряет все процессы. Она ускоряет и самого Хранителя. И она быстрее убивает его. Даже тот, кто настроен на хрономантию, может удерживать Источник всего несколько часов, прежде чем тот начнет неестественно старить его.