По острию ножа
Шрифт:
— Когда в дело, товарищ генерал? — часто спрашивали они полпреда.
— Знаете, есть хорошая украинская поговорка: не торопись поперед батька в пекло, — отвечал с улыбкой Матейченков.
— А все-таки? — настаивали бойцы.
— Об этом может знать только господь бог! — строго вступал в разговор начальник отряда майор Геращенко.
— И начальство, — заключал генерал.
Отряд ОМОНа размещался в здании бывшей школы, что живо напомнило полпреду рассказ полковника Петрашевского о неудачной
Спали бойцы в гимнастическом зале, сдвинув в сторонку немногочисленные тренировочные снаряды и сноровисто оборудовав временные спальные места.
А в свободное время, хотя было его — кот наплакал, с удовольствием тренировались на школьных снарядах: брусьях, коне, трапеции, турнике. Гоняли до седьмого пота, как будто мало было им учебных занятий и марш-бросков по горам, столь непривычным уроженцам равнинной Сибири, занятий, после которых ломило все тело и хотелось только одного — провалиться хоть на часок в бездонный омут сна.
Что делать, такие уж они были неуемные парни.
Учебно-тренировочный лагерь был расположен в глухом, безлюдном месте, вдали от селений, горных дорог и троп.
Однако майор Геращенко, быть может, лучше других понимал, что от местных соглядатаев не убережешься, что такая «лакомая» боевая единица, как отряд ОМОНа, рано или поздно попадет в поле зрения чеченских боевиков.
В ожидании возможного визита непрошеных гостей он, по совету генерала Матейченкова, не мешкая приступил к укреплению обороны территории, на которой расположился лагерь. Его обвели глубоким рвом, обнесли колючей проволокой. Поставили вышки, выставили дозорных.
Вышки, правда, по совету того же Матейченкова быстренько убрали.
— Снеси их сейчас же, Игорь Феофанович, — ткнул пальцем полпред в новенькие вышки, окаймляющие территорию лагеря.
— Зачем, товарищ генерал? — удивился Геращенко. — С них подходы просматриваются хорошо, да и стрелять сподручно.
— Убери и не греши.
Майор пожал плечами:
— Как прикажете.
— Где твой здравый смысл? — резко произнес Матейченков.
— Товарищ генерал, я ни в чем не нарушил инструкции.
— Кроме инструкции должна быть голова на плечах. Тебе так не кажется, майор?
— Убей меня бог, если я понимаю.
— Объясняю для особо непонятливых. Ты ведь хохол, Геращенко? Судя по фамилии.
— Так точно.
— Тогда должен знать хорошую украинскую поговорку: не тронь лихо, нехай спит тихо. Знаешь?
— Ну, знаю, — майор все еще недоумевал, к чему клонит генерал Матейченков.
— А ты сам притягиваешь к себе это самое лихо, как магнит.
— Чем?
— Да этими самыми своими дурацкими сторожевыми башнями. Они видны издали, черт те откуда. Я ехал в лагерь на машине и заметил их, как только
Майор хлопнул себя по лбу.
— Долго же до тебя доходит, — продолжал Матейченков. — Любой чеченец, окажись он случайно неподалеку, обязательно заинтересуется: что это за хреновину такую отгрохали здесь? А уж о лазутчиках и говорить не приходится: в мгновение ока пронюхают, что к чему.
— Если уже не пронюхали, — с досадой добавил майор.
Он тут же вызвал дневального и отдал команду раскатать злополучные башни по бревнышку.
— Так-то лучше, — произнес Матейченков. — Будем надеяться, что ты не опоздал…
Они обедали в бывшем классе физики, который Геращенко на скорую руку переоборудовал в свой кабинет. Генерал настоял, чтобы пищу принесли из солдатского котла: ему хотелось выяснить, как питаются ОМОНовцы.
— Дозвольте один вопрос, товарищ генерал, — произнес Геращенко, наворачивая солдатскую кашу с тушенкой.
— Военной тайны касается?
— Никак нет.
— Тогда спрашивай.
— Я насчет школы.
— Какой еще школы?
— Да этой самой, где мы располагаемся.
— И что?
— Я в Чечне, в первый раз… Сроду тут не бывал. И не понимаю, почему чеченцы отгрохали свою школу в таком пустынном месте? Не в селе, не в городке каком-нибудь, а здесь, в долине, в безлюдье…
— Тут ларчик просто открывается. Селения у горцев в основном маленькие, больших городов почти нет. Они и построили эту школу сразу для нескольких сел. А чтобы никому не было обидно, соорудили ее на равном удалении от аулов. Пусть, мол, ребятишки из разных мест бегают сюда на занятия.
— Но здесь и дорог нет.
— И тут ты ошибаешься. Это сейчас стежки-дорожки заросли, потому что каникулы. Да еще война идет, будь она неладна. А как занятия начнутся, опять из каждого селения побегут сюда тропинки. Если, опять же, война не помешает.
Они не успели добраться до компота, как в бывший кабинет физики прибежал запыхавшийся дневальный и доложил, что башни, как приказано, ликвидированы.
— Все? — удивился Матейченков.
— Так точно, товарищ генерал-полковник! — гаркнул дневальный, отдавая честь.
— Однако и орлы у тебя, — удивился Матейченков. — Раскатали в два счета… Молодцы!
— Орлы, — подтвердил довольный майор.
…Увы, ни один, ни другой не знали, что именно из-за злосчастных сторожевых башен лагерь ОМОНовцев чеченцами уже обнаружен, нанесен на карты и теперь ими обсуждался план нападения на заброшенную школу.
Весть о нападении чеченцев на отряд Сибирского ОМОНа застала генерала Матейченкова в момент, когда он проводил оперативное совещание начальников штабов нескольких силовых ведомств.