По острию ножа

Михановский Владимир Наумович

— МЧС, — добавил Куликовский, — это два.

— Да, они необычайно выросли за последнее время, — добавил Матейченков. — И оснащение у них хорошее, современное, да и организации позавидуешь.

— У Минюста свои войска есть тоже, — подхватил Куликовский. — Посчитать их по всей России, тоже небось мало не покажется.

— Это уже три, так? Добавь сюда МПС, — продолжал Матейченков. — У наших доблестных железнодорожников тоже ведь свои войска. Ну и на закуску — войска ФПС.

— Пять и выходит, кроме Минобороны. Итого —

шесть разных армий! — покачал головой Куликовский.

— Теперь обратимся к военному опыту последних лет. У меня он поднакопился и в Карачаево-Черкесии, и в той же Чечне, да и по работе в структурах МВД. Очень нелегко координировать действия этих самостоятельных сил.

— Целиком согласен.

— Ведь ты посмотри, какая складывается картина, — продолжал Матейченков. — Каждая армия обязана иметь свои собственные тылы, свою систему снабжения, даже свои собственные учебные заведения… Получается как бы маленькое государство в государстве. И такое маленькое государство само себе ставит цели и задачи, само — в конечном счете — определяет свои потребности в деньгах, которые потом всеми правдами и неправдами выколачивает из общего бюджета.

— Верно, — согласился Куликовский, внимательно слушавший Матейченкова.

— Что же получается в итоге, люди добрые? Все эти игрища выливаются в гигантские государственные расходы. Всем в результате хорошо, только государству плохо. А особенно плохо рядовому солдату на войне…

— Ты о чем?

— Да об элементарных вещах. С дерьма сливки приходится снимать. Боевые выплаты урезаем, жалкие гроши. Людям, которые жизнью и здоровьем ежедневно рискуют!

— Да, и я с этим сталкивался, да и сейчас приходится сталкиваться, по линии моих ветеранов. Столько сил и нервов угробил, чтобы эти несчастные выплаты сохранить. Ладно. Давай вернемся к тому, как нам быть с шестью самостийными армиями, — сказал Куликовский.

— Есть несколько вариантов… Хотел бы обсудить их с тобой, пока хотя бы чисто теоретически.

— Обсудить можно, — согласился Куликовский. — А что дальше?

— Подадим наверх докладную записку. Может быть, какие-то наши мысли и пригодятся.

— Какие же у тебя варианты реорганизации? С чего предлагаешь начать?

— Ведомственные армии сохранить…

— Да ты что?

— Подожди, дай договорить. Ведомственные армии сначала сохранить в неприкосновенности, однако для всех создать единый тыл. Понимаешь — единый.

— Хорошая штука. Но… ничего из этой затеи не получится, Иван Иванович. По очень простой причине.

— Ведомственность?

— Ну конечно. Структуры, имеющие армии, грудью встанут на защиту своих интересов. Ты представляешь, какой жирный кусок бюджетного пирога они рискуют потерять?!

Было уже далеко за полночь, гостиница давно угомонилась, но оба генерала не собирались заканчивать разговор.

Матейченков сказал:

— Значит, ты полагаешь, что маленькие армии

так просто не сдадутся, не пойдут под крыло Минобороны?

— Нет.

— Я это и сам предполагал, и придумал еще одно штуку: включить в эту гипотетическую единую структуру еще и весь военно-промышленный комплекс.

— Логично. Хотя бы потому, что вся военная сила государства будет собрана в единый кулак. Но что это даст для самостийников?

— А они после этого хода никуда не денутся. Просто у них будет выбита почва под ногами. Одобряешь?

Куликовский улыбнулся:

— Знаешь, Иваныч, такой анекдот? На дрейфующей льдине полярник смотрит на козу и говорит: «Всем хороша ты, Машка, только стирать не умеешь».

— Это ты к чему?

— Всем твой план хорош, но только… Как бы это сказать поточнее… Не слишком ли мощным получается в результате такой единый военный кулак?

— Это неплохо.

— Как же неплохо! — загорячился Куликовский. — Это ж полная милитаризация государства.

— Пора нам выбираться из выгребной ямы на свет божий. Слишком долго мы разрушали собственную армию, унижали ее, пренебрегали ее интересами. А чтобы выпрямить искривленную палку, нужно перегнуть ее в обратную сторону. Согласен? — спросил Матейченков.

— Против твоей логики не попрешь. Но как хочешь, а я остаюсь при своих сомнениях.

— Да мне и самому этот план кажется несколько односторонним, — признался Иван Иванович. — Тогда послушай второй вариант реформы военных сил России.

— Давай.

— Между прочим, я подобные идеи встречал и у других генералов… У меня они, признаться, вызывают больше сочувствия, чем первый вариант, с единым «железным кулаком». Тут нет уже единого тыла…

— А что предлагается?

— Шесть ведомственных армий ликвидируются, создается единая военная организация.

— Вот это уже интересно.

— При этом единым становятся и управление, и снабжение. Одно руководство, один тыл.

— Слез и поломанных амбиций будет много, но овчинка, пожалуй, стоит выделки, — одобрил Куликовский.

— Вооруженные силы страны должны быть едины.

— Постой-ка, брат, постой! — воскликнул Куликовский. — Ты противоречишь сам себе.

— В чем это?

— А как же, например, близкие твоему сердцу участковые милиционеры? Ты что же, собираешься лишить их оружия?

— Никакого противоречия здесь нет, — парировал Матейченков. — Да, те, кто не входит в вооруженные силы, должны быть лишены не только оружия, но и погон, и прочих армейских знаков отличия: ведь они уже не будут входить в собственно армию.

— И кем же они станут?

— Особым разрядом государственных служащих.

— Но ведь перед милицией, скажем, стоит определенная задача: обеспечивать социальную безопасность, стабильность общества. Как же ее обеспечивать без оружия?

— Другими методами. Но это особый разговор.