… по прозвищу Кобра
Шрифт:
И только, когда буйволы встают, Речи начинает выполнять сам поворот. Вожжиками, тычёчками, потихонечку…. А то и, соскакивает с облуча на землю, бегает вокруг упряжки и морковкой выманивает буйволов в нужную сторону. Пинать этих громадин бесполезно, слишком большие… они тянут морды только к морковке или сахарку. В общем, целое, представление!
Повернули…
Вот, сразу мне в этом месте не глянется… У ворот постоялого двора, под навесом открытой торговой палатки,
Уж, не знаю, чем этот слепой торговец торгует, но думает он так:
«Ай-й, как подтеньтенькало-то, как подтентенькало… Негоцеи сии, чаю, израдившись на базестане в Красной Окуме. До хаты, в Ман едут, новый заваль брать… значит, с чеканью. Это же сколько они везут-то канареечных? Ай-й, зельно… Сколько же их там, негоцеев в скотовозе, не зрю. Ну, выйдут, счетши. Огольца послать, чтобы в лес бёг, за подмором. Человек 20 пусть от Тесака в ночь звет, на всех канареечных достанет. У негоцеев мечики и рондели есть, вдвоём с Рыном нам их не одолеть. А так, гурьбой налезши с пырялками, всех и закесаем».
Ну, ну… сами вы здесь, скот, как я посмотрю!
Хозяин постоялого двора, Рын Бонн, сама любезность. Ну, как же, столичные гости пожаловали… Богатые гости… Не знакомые и не знаменитые…. А рядом с его постоялым двором — лес. А в лесу — молодцы Тука «Тесака» в шалашах. По наводке мнимого слепого и Рына они ночами грабят и убивают его постояльцев, уводят в лес буйволов вместе с фургонами и товаром. Трупы закапывают в лесу, а приклад продают за недорого. Есть в Синей Окуме такие, любители дармовщинки — скупщики краденого и награбленного. Но, грабят и убивают молодцы Тука «Тесака» не всех подряд… а только богатых и не знаменитых, чтобы потом их не искали. А их и не ищут, пропали где-то на Сулойке, вот и весь разговор для родственников. Тем и живут…
Уезжать? Да, поздно. Буйволы уже распряжены, заведены в стойла и там проведут до утра в холе и неге, бесконечно жуя свою жвачку и лакомясь сочной зелёной травкой. Тогда… остаёмся!
И я провожу совещание своей армии, включая ужиков — они такие же, как и все, благо что без рук, без ног. Но с головой… вернее, с двумя… такими славными и умненькими головками. Излагаю армии, всё как есть — это ловушка, нас назначили объектом грабежа и убийства. Слепой у ворот — не слепой, а наводчик. И хозяин Рын Бонн — тоже наводчик. Оба из лесной шайки Тука «Тесака». И ночью нас придут резать 20 человек оттуда. С ножичками. Что будем делать?
— Ссвисстнуть гадюччек, их здессь нессччётно, и вссех покуссать, нассмерть, как ссбредшши, — тут же предлагают ужики.
— Ну, дайте мне пострелять вволю, ну дайте… оптика же, всех перещелкаю, — умоляет барич Заи.
— И мне, и мне! Хочу пулемёт опробовать по живым мишеням, — просит Речи.
Я задумываюсь… Да уж, вот такая у меня подобралась армия, ни одного пацифиста и гуманиста. Ну, а что я хотел? Такой мир, такие нравы. Или ты, или тебя… третьего здесь не дано. И когда ещё это всё будет… человеколюбие, вера в эру милосердия. И я… соглашаюсь. Сегодня ночью этот раклянный постоялый двор ждёт забой лесного скота и кровавая баня. Да, и заслужено! Жалко, что поспать не дадут, ехать же завтра…
Поужинали самостоятельно, без прислуги. Обслужмвать нас некому. Мальчонку, который уже прибежал из леса, мнимого слепого и хозяина Рына, без разговоров засунули в погреб, а на его крышку накатили бочку с солёной капустой, нехай посидят.
Две лёжки, две огневых позиции, одну — пулемётную, одну — снайперскую, вполне сносно оборудовали на чердаке, перед слуховыми окнами со стороны леса. Для себя я там ничего не оборудовал, как ходил с одним пистолетом, так и хожу. Если что, подстрахую ребят с земли. А ужиков, я поставил в наблюдение. Как разбойнички пойдут из леса, чтобы они мне шумнули. Ну это я так, для солидности сказал, что ужиков поставил… поставишь их… шмыганули в траву и нет их.
Когда ужики всё-таки шумнули, уже начинало светать и я пару-тройку часиков даже успел поспать, поэтому, сам забой скота, можно сказать, благополучно прозевал. Да, и не было ничего интересного. Сначала, немного пощёлкала снайперская винтовка. Потом, раздалась длинная пулемётная очередь и всё. Тишина.
Но на этот раз, памятуя о своих приключениях в гостинице незабвенного дядюшки Бло, я уже не стал задаваться вопросом, что мне делать с 20 трупами лесных разбойников с дырками в голове и других частях тела, а предоставил решить его благополучно выпущенным из погреба мнимому слепому и хозяину постоялого двора Рыну Бонн. Но их галиматью, про великое чудо и искреннее раскаянье, я слушать тоже не стал, неинтересно и некогда.
Позавтракали мы в дорогу тоже самостоятельно, так как обслуживать нас на постоялом дворе опять было некому. Хозяин Рын Бонн и мнимый слепой были шибко заняты.
Но, пора собираться. Мы все, кроме ужиков — злые и невыспавшиеся. Первая ночь в дороге, и так не задалась…
Плохая примета!
Глава 19. Замеры магических способностей
Одно удовольствие идти ногами по ровной и прямой Сулойской дороге прохладным ранним утром, одной рукой держась за выступ своего фургона-конфекциона, влекомого четвёркой хорошо отдохнувших за ночь гигантских геррских четырёхрогих буйволов. Оказывается, у каждого из этих монстров есть клички и, вроде бы, они их знают и даже на них реагируют… По крайней мере, так утверждает мой искусный возничий Речи Укк. Возможно, преувеличивает… видел я, как он вокруг этих громадин с морковкой бегал, а на другое они внимание не обращают. Речи, вообще, говорит только о буйволах и ещё, в последнее время, о своём «Утёсе», который ему нравится всё больше и больше. «Утёс», это, вообще-то, наш ротный пулемёт калибра 12,7 мм. О-о-ох, мощная штука… Зверь-машина! Речи, считай, взвод одной очередью положил, о чём ни капельки не жалеет. Разбойники же…
Надо ему предложить присобачить «Утёс» на буйвола… О, нет… здесь шутки понимают плохо… вот так, возьмёт же и присобачит.
— Речи, а расскажи о деревне, откуда ты, — прошу я, шагая рядом с облучем.
Давно замечено, за досужими разговорами в дороге время идёт быстрее.
— Да, чего там рассказывать-то, — отзывается Речи без энтузиазма, — Деревня как деревня, чуть больше хутора. Два буйвола на всю деревню. Бедная.
— И почему же ты ушёл в город? — не отстаю от него я.
— А в городе буйволов больше. Культуры, опять же… Вот, допустим, как в деревне буйволов от блох вычёсывают? А никак… А в городе? Правильно… Специальной медной щёткой с длинной ручкой чешут. Культура! — вздыхает Речи, перебирая в руках четыре пары вожжей.
Э-э-э, нет! Бесконечно слушать про буйволов мне не очень интересно… Барич Заи ещё спит, ужики тоже… вчера даже от сказки на ночь отказались, так наползались.
Буйволы мерно чухают по дороге, колёса фургона крутятся и… делать мне совершенно нечего. Если только крутить головой и смотреть по сторонам…. Но и там, в большинстве своём, одно и то же. Слева, мрачные острые глыбы Сулойских гор, а справа… страна. Леса, поля, города и деревни. До Океана! Но, этого всего из-за деревьев я не вижу.