По рукам и ногам
Шрифт:
Кэри сначала слегка изогнул бровь, а потом рассмеялся.
– Ух ты. И кто тут еще извращенец, а? Мне такое даже на ум не пришло, а вот ты, гляжу, во вкус входишь.
Я густо покраснела.
– Как твоя спина?
И вздрогнула от неожиданности. Надо же, и не заметила, как в полу-темном зале появился Генрих. Отползала в дальний угол своего диванчика и, оставшись там, ответила хмуро:
– Уже ничего, повторить хотите?
– Хозяин прикажет – повторю, – заявил начальник охраны, усаживаясь рядом со мной. Еще дальше в угол забиваться было уже невозможно. –
– Ясно, Генрих, и сегодня к вечеру будь свободен. Я еду в салон «Grosse Welt», хватит дома отсиживаться. Посещение подобных мест – это печальная обязанность, но обязанность.
– Господин… – он в явное замешательство впал, – у всех ваших наложниц просрочены паспорта, не одну к вечеру невозможно будет провести через границу…
– И? – почти грозно протянул мучитель.
– Без девушки в высшем свете… – Генрих кашлянул. – Господин…
– Эскорт-агентство, – небрежно махнул рукой Кэри.
Я даже поморщилась, почему-то вспоминая бордель-кафе. На территории Витто владение рабами было запрещено, но… Эскорт-агентства –отвратительные вещи, наверное, ничем не лучше бордель-кафе. Они все были зарегистрированы, конечно, не в Витто, но услуги свои предоставляли здесь совершенно спокойно. Девушек обучали двум дисциплинам: поведению в высшем обществе и искусству ублажения мужчин. Далее агентство действовало точно так же, как самый обыкновенный бордель, сдавало «бабочек» на ночь или любое другое время суток. Они в основным были нужны, чтоб сопровождать господ на различных церемониях и не давать скучать ночью после. У каждой девушки было нечто вроде родословной, как у мелких породистых собачек, которые еще до жути брехучие. Преемственность в агентствах процветала только так. Это, наверное, самое гадкое. Когда мать свою дочь устраивает на «элитную» работу для хорошего заработка. По крайней мере, зато они могут в любой момент от этого отказаться…
– У них все расписано на месяц вперед, господин. Это невозможно, – а Генрих, кажется, задницей предчувствовал взбучку.
– Ну, тогда я просто не вижу другого выхода, – Кэри развел руками и кивнул в угол, на меня.
– Шутите? Она же… Безродная. Бескультурная, – поморщился начальник охраны, прямо так нелестно рассуждая обо мне, пока я рядом сидела, рукой модно было потрогать. – Ты хоть знаешь, в какой руке вилку держать?
– В ноге! – огрызнулась я. – Иди к черту, бестактный мужлан.
С другой стороны, если задуматься… Задуматься и взглянуть на преисполненного достоинством мучителя, который сидя за столом ни разу не сгорбился, нарезал все себе на мелкие кусочки блестящим ножиком с видом знатока и спокойно-спокойно ел.
Мне стало даже немножко стыдно, но оттого я еще больше ссутулилась, уставившись на дно своего стакана, где в остатке коктейля плавали листики мяты.
Чувствую себя дикарем, но… Но уже куда меньшим дикарем. Честно говоря, после обещания хозяина рот мне с мылом промыть, я даже материться как следует перестала.
Теряю себя?
– Вилку надо держать в левой руке, Кику, – примирительно-наставительным тоном сообщил Ланкмиллер, глядя на меня прямо, в лоб. – И извинись перед Генрихом.
– Не буду и… В смысле, извините, пожалуйста, за грубость, – быстро, одной скороговоркой выпалила я, поперхнувшись в середине фразы, и еще сильнее забилась в угол.
Взгляд. Он был такой, чертов… Кэри с меня глазами скальп снял! И выпотрошил потом все, что осталось. Такая форма насилия – это не честно.
– Ну ладно, не смотри на меня так больше… – выдавила я жалобно и как-то хрипло, потому что в горле разом пересохло.
Если бы взглядом можно было наносить увечья… А я уже и сомневаюсь, что нельзя.
– Извинения приняты, – негромко кашлянул Генрих, и мучитель только после этого свою пытку прекратил.
– Если ты закончила, можем идти, – сообщил Кэри, поднимаясь и кидая короткий взгляд на часы. Нахмурился.
А заказ он прямо сразу оплатил? Ого, прямо как в родном «Шоколаде». Заграничные стандарты. С какой стороны не взгляни.
Из-за – пусть и небольшого количества – спиртного в крови соображалось плохо. Общая суть разговора между Кэри и его начальником охраны состояла в том, что автомобиль, на котором мы приехали, следует оставить здесь, его потом заберут. А мы свое путешествие, точнее, возвращение домой, осуществим на специальной машине, пуленепробиваемой. Для Генриха это была очень даже неплохая идея. На глазах растет.
Меня Кэри кое-как запихнул на заднее сидение и сам туда же сел.
Перед глазами все знатно расплывалось, хорошо еще, что не двоилось. Уйти бы мне сейчас в царство снов, а то ведь как начну лишнего болтать. Ни черта не соображаю же. Но ведь, зараза, ни в одном глазу.
Мне, конечно, чтобы напиться, много не надо. Я девушка, да и комплекцией-то… Но не до такой же степени, а.
– Кику, ну почему тебя так шатает, а? – сокрушался Ланкмиллер, пытаясь придать мне положение равновесия. – М-да. Ситуация совсем критическая…
– Не совсем! – строго поправила я, пытаясь его отпихнуть, потому что равновесие, по моему мнению, было совсем в другой стороне. – Меня еще не тошнит совсем.
– Ну, этого еще не хватало. Как быстро ты протрезвеешь?
– Не знаю, я быстро, часа через два. А вообще, на самом деле, это кайфово.
Я дружески хлопнула его по щеке, а он сам себя – по лбу. А я вот предупреждала, что все так будет.
Кэри, видимо, решил даже этими обстоятельствами не пренебрегать, потому что задумалась я на пару секунд и тут же обнаружила его руку под юбкой.
– Вот засранец, – я прижалась щекой к стеклу, – ты это… – подобрать бы, что поприличнее, но и поадекватнее… – со… и… ну… Буянить, что ль, хочешь?
– Нет, думаю, это затруднительно в нашем положении, – иногда я серьезно поражаюсь его терпению, – и мы будем Генриха. Поэтому, скорее всего, ограничимся петтингом или минетом.