По рукам и ногам

Шеол

– Язык придержи.

Значит, я угадала.

Ланкмиллер привез меня в головной офис «Golden Inc.» в Анжи. По причине выходного он почти пустовал. Он вообще-то все объяснил тем, что встреча нужна, чтоб детали убийства обсудить, но вид у него был такой, что я в этом всерьез сомневалась. Да еще и меня за собой зачем-то потащил, даже свитер отдал с высоким воротником, чтоб ошейник скрыть. Недоборе было предчувствие на душе. Кажется, не миновать мне-таки групповухи.

Мы прошли по широкому светлому коридору вплоть до кабинета главы компании.

–

Заходи, – подтолкнул Кэри, – он уже ждет.

Я послушно и молча втолкнулась. Я вообще по пути старалась как можно меньше с мучителем говорить, потому что все еще хранила бессильную и бесплодную обиду на пощечины.

Я прошла пару осторожных шагов по пыльному кабинету, чуть нахмурившись. На диване сидел мужчина лет сорока, вальяжно так откинувшись на спинку. Я только внимательнее чуть-чуть пригляделась, но нет, не было тут никакой ошибки. Сердце радостно подпрыгнуло. Выдохнув, я с визгом бросилась ему на шею.

С ума сойти. Это что же, оказывается, тот самый его любовник, это… Легендарное совпадение, сказка какая-то уже получается.

– Розмари! А мир, оказывается, тесен, но никак не ожидал тебя здесь увидеть! Ай, коварная женщина! – Феликс отстранил меня на несколько секунд, а потом снова прижал к своей груди.

Благо, она у него была здоровая, как у медведя. Я сначала удивилась, а после сразу же испугалась. А все из-за имени. Оно так непривычно по ушам резануло, и я подумала, кого это он… А потом сердце екнуло, потому что, получается, что меня.

– Я объяснений жду, – беззлобно заявил Ланкмиллер и встал напротив дивана. – Здравствуй, – это лучезарное уже относилось сугубо к нашему общему голубому другу.

Мне стало неловко как-то с хозяином разговаривать, сидя на коленях у Феликса, поэтому я деликатно высвободилась и встала.

– Ну… Ты ведь интересовался, кто меня так минеты делать научил, так что лицезрей. А вообще, это мой спаситель и очень хороший друг. Знакомить, я думаю, смысла нет, – отчего-то смущаясь, неразборчиво пробубнила я.

– Ну почему же, девочка моя, думаю, тебе стоит представиться по-человечески.

Меня аж передернуло, когда я поняла, что Ланкмиллер имеет в виду. Феликс лишь брови вскинул.

– Мф… – я отчаянно пыталась выдавить из себя хоть звук, пока меня мучитель так прямо на месте не пришиб, – Кику меня зовут, – вышло отчаянно тихо, словно шелест какой.

– Громче, – закономерно потребовал Кэри, зачем-то лапая мою задницу.

– Не нужно. У меня со слухом, к счастью, пока еще все в порядке, – мягко, как только он и умеет, наверное, сгладил ситуацию Феликс.

Кэри со вздохом опустился в свое кресло, а я, оглядываясь то на одного, то на другого извращенца, на диване пристроилась, с краю. Вид у Кэри был больше, чем счастливый, хотя внешне это почти не выражалось – он вообще был мало эмоциональный, – но спокойнее, что ли, стал.

– Даже не знаю, кого из вас следует больше поздравлять, – задумчиво протянул Феликс, закидывая ноги на журнальный столик. – Это грандиозное везение. Но для тебя,

Кику, все же, в меньшей степени. Ты хоть и выбралась из борделя, но он привередливый и до дикости собственник.

– И извращенец, – негромко добавила я.

– Все мы извращенцы в разной степени, – философски заметил Нейгауз. – Это заразительно. Кэри, я забираю свои слова назад.

– Касательно того, что я в очередной раз зациклился на какой-то бездушной шлюшке, которой только и нужно от меня, что деньги? И вообще, все женщины – порождения Ада? – полу-шутя, полу-издеваясь осведомился Ланкмиллер.

– Озвучивать было не обязательно. Зацикливайся на здоровье, Кику –лучшее, что могло бы с тобой случится, она чистая, как снег, в гареме такого не найдешь.

Я поежилась. Не уверена, сейчас-то уж точно, что такой уж из меня и снег чистый. Скорее, гадость одна, а не снег.

– Ты был противоположного мнения еще вчера. Феликс, ты слишком меня опекаешь. Ни судьбу дядюшки, ни отца я не намерен повторять.

– Как будто я знал, что за бабу ты притащил в свой дом. Да еще и из борделя, это хуже, чем с улицы!

Мне даже как-то неловко было присутствовать при их почти семейной разборке. Так и подмывало уйти. Кстати, об отце Ланкмиллерском. В гареме толком никто и не знал, отчего он умер. Кэри совершенно не настроен о нем разговаривать. Те пару раз, что мы затронули эту тему, закончились мрачным взглядом и поспешным, совсем не деликатным сворачиванием ее к чертям собачьим. Уж не знаю, какие у Ланкмиллера были отношения с отцом, и мне правда сложно в это поверить, но кажется, ему и правда больно, и больно до сих пор. Как-нибудь, может, у Генриха спрошу…

– Честно говоря, я хотел просто увидиться, но знаешь, похоже делового разговора нам все же не избежать, – Кэри неохотно вздохнул.

– Ты насчет проблем на фирме? Не волнуйся, кажется они попросту перегнули палку, но то ли это был несчастный случай, то ли сердечный приступ. Слышал, у «Шиффбау» тоже далеко не все в шоколаде.

При слове шоколад, ассоциации у меня возникли те еще, поэтому я даже как-то чуточку поперхнулась. Пора завязывать, пора уже давно завязать.

Разговор у Ланкмиллера и Феликса зашел о совсем уж непонятных вещах. И как только Кэри во всем этом разбирается, никак с детства приучали. Не то что бы я сроду никогда не интересовалась подобным, но нет, в бизнесе и экономике я решительно ничего не понимала. А когда не понимаешь, скучно.

Я сидела, меланхолично болтая ногами и разглядывала Нейгауза исподтишка. Он был из тех людей, которые со временем практически не меняются. Все та же очаровательная многодневная щетина, темно-русые волосы, которые, как у красавчиков из рекламы, тоже в глаза все время лезли. Но он производил впечатление спокойного рассудительного человека, и на моей памяти так ни разу из себя и не выходил.

Я выдохнула с явным облегчением. Когда все меняется с такой несусветной скоростью, всегда приятно видеть хоть что-то постоянное. Отрада прям.