По рукам и ногам

Шеол

И кстати, она действительно залипала в какую-то игру на телефоне и, судя по всему, уже довольно долго.

– Привет, – пробормотала я, делая вывод, что молчание затянулось уже до невежливости долго.

– Угу, – промычала она в ответ, усердно тыкая в экран пальцами. – Да ёб твою мать, снова что ли?!

Элен повалилась на кровать, утыкаясь носом в подушку и раздосадовано мыча. Ну надо же, пятизвездочные тоже матерятся, когда проигрывают раунд в дешевом приложении.

Что-то звякнуло, и я напряглась, потому что это был очень нехороший звук. И очень знакомый. Спустя секунду только

я все поняла и даже как-то замялась.

– А, на это смотришь? – Элен вытянула ногу, и цепь, потянувшись за ней, еще раз противно звякнула. – Я теперь что-то вроде прекрасной пленницы у… – Райт сделала вид, что задумалась, а потом безрадостно завершила, – феерического мудака.

– Прошла любовь? – осторожно осведомилась я, падая на свою кровать ничком.

– Любовь… – хрипло повторила за мной Элен с саркастичным пафосом. – Убить себя готова за это, но поделать ничего не могу. Эту сволочь я люблю больше жизни. А он меня взял и вот уже две недели как на цепь посадил – за побег. И знаешь, это паршиво все так, что сдохнуть хочется. Хоть кто-нибудь, хоть какие-нибудь высшие силы в состоянии мне объяснить, почему бабы втюхиваются в таких уродов? Почему я втюхалась?

Элен с размаху зашвырнула телефон в стену, и я с трудом сдержала грустную недо-улыбку, узнавая в ней себя же.

Вот только я безошибочно пошла с самого начала по пути наименьшего сопротивления. Глядя на Райт, я понимала одну важную условность: ненавидеть Кэри, оказывается, гораздо легче, чем любить.

А результат получается одинаковый.

***

Наутро сам Ланкмиллер удостоил нашу опочивальню своим блистательным визитом.

– Ну и где тебя носило вчера, голуба душа? – перебросившись парой сухих фраз с Элен, мучитель обратился ко мне, явно не настроенный на «посюсюкать после долгой разлуки».

– Отрабатывала прогул посреди дня. По чьей вине, думаю, объяснять – лишнее, – я как раз в это время разбирала шмотье из чемодана, интересуясь, благодаря какому писку моды я чуть было грыжу себе заработала.

Одежда состояла из вещей абсолютно ненужных, непрактичных и тех, которые я в жизни бы никогда не надела. Попадались штучки и по развратнее моей официантской формы. На то, что в теории можно было бы носить без вреда я наткнулась от силы раза два.

– Ты там больше не работаешь, – отрезал Кэри, вновь прерывая мои размышления на гардеробную тему. Ах, ну кто бы сомневался, ты ведь мой единственный «работодатель». – Кстати, Алисия, кажется, видеть тебя хотела. Она ждет в моем кабинете.

Превосходно, ему надо преподавать на курсах «Как по-быстрому сплавить человека из комнаты, не изменяя чертовой деликатности». А мог бы и за шкирку вытолкать, не так обидно было бы.

Впрочем, Алисия действительно ждала, объяснив это тем, что хочет в город меня потащить. Возможно, ее потревожило то, что все время пребывания в ее доме, я другой одежды, кроме формы бордель-кафе и пары-тройки растянутых маек не носила.

– Давай же, Кику, я еле убедила братца нас выпустить, ну не затворниками же сидеть, в конце концов, посреди бела дня на оживленных улицах ничего не случится.

– Но ведь это «зуб» же, Алисия, когда белый день ему препятствовал? – я попыталась хотя бы руками развести.

– Кэри противостоит

не «зубу», а с его отдельными представителями, к тому же из Анжи. А здесь, в Шеле, у него свои связи. Он не укрывает Элен, он всего лишь ее купил. Это не тотальная война, а лишь локальное противостояние. Братец больше, чем обычно, волнуется, лишь потому что ему есть, кого беречь. А вот тебе волноваться не о чем.

Значит, я не так все себе представляла. И начальник зуба в Анжи просто беснуется, оттого что у него из под носа обещанную бабу увели? Тогда думаю, дело так простреленной рукой Ланкмиллера да раскуроченным окном и кончится, дальше заходить было бы глупо и опасно для репутации. Как это человек, у которого каждый день в руках таких баб бывают тысячи, не может найти себе кого-то лучше пятизвездочного эскорта, ведь есть и «продукция», специально ориентированная на рынок похотливых мужичков. Бред задетого самолюбия.

Если даже Кэри Алисию не переубедил, то мне глупо и пытаться.

– Только что-нибудь нормальное, прошу, никаких прозрачных платьев и вырезов до живота. Мне нечего светить.

– Ты явно думаешь о себе хуже, чем есть на самом деле, – прищурившись, заключила Алисия. – Ну же, готова? Тогда идем. Братец нас отвезет.

– А ему разве не надо работать? – я попыталась зацепиться за последнюю свою соломинку.

– Именно поэтому я и еду в город, – в кабинете появился мучитель и, в пару шагов добравшись до стола, забрал какой-то кейс. С документами, наверное.

Что-то быстро он. Значит, ему с Элен надо было попросту поговорить? Алисия, не дожидаясь брата, выскочила в коридор, а я, пропустив его вперед, поймала уже у самой двери.

– Кэри, – я потянула мучителя за рукав, по-женски глупо не сомневаясь, что он сразу поймет, о чем речь. – Кэри, зачем ты так? Только не говори, что от этого кому-то лучше и легче. Ты ведь ей даже в глаза смотреть не можешь, я видела. Серьезно, я думала ты… лучше.

– Разочаровать даже ту, что тебя и так ни в грош не ставит? Я, кажется, превзошел сам себя, а, Кику? – это прозвучало как-то угрожающе насмешливо, и я, не смея поднять взгляда, молча уже последовала за ним.

Какое счастье, что мы Генриха не берем…

А в городе праздник был. Праздник Мирного Неба. Шель отмечал пятидесятилетие со дня окончания войны с Витторизой.

И Шель в этой войне не победил. В ней никто не победил: все осталось так, как было раньше. Только небо было мирным. И в небе были тысячи воздушных шаров, маленьких и больших, которые еще с корзинками, разных цветов и форм. Даже дирижабли были, разукрашенные цветами, узорами и исписанные пустыми, но патриотическими лозунгами. Некоторые даже с рекламой были.

Бесчисленное количество фонариков и ленточек на улицах. Да, центр города, как всегда, разительно отличается от окраин, где ни вчера, ни, готова поклясться, сегодня праздником даже и не пахло.

– Ах, этот лицемерный-лицемерный Шель, да? – издевательски протянул Ланкмиллер, закрывая дверцу машины и трепля меня по волосам. – Ну Кику, когда ты уже наконец привыкнешь?

А мне захотелось сказать, что я еще к своему обезьяньему имени-то еще не до конца привыкла.

– Смотрите, – Алисия вскинула вверх руку, указывая на небо.