По сценарию любви
Шрифт:
Пока она обдумывала его предложение, Филипп пытался понять, что же отразилось на ее лице — облегчение или разочарование? В конце концов девушка кивнула:
— Хорошо.
Она подошла к дивану и села на самый краешек, поправив складки на юбке и жакете. Филипп тоже присел — на расстоянии, которое показалось бы достаточным любому блюстителю приличий.
— Можешь не стесняясь снять эти орудия пыток со своих ног, — произнес он и, встретив ее сконфуженный взгляд, пояснил: — Твои туфли. Они не выглядят такими
С болезненным выражением на лице взглянув вниз, она тут же соврала ему, сказав:
— Напротив, в них очень комфортно.
И почему с ней все выходит так трудно? Собственно, Филипп не собирался прямо сразу же делать то, что должен, но все прошло бы гораздо легче, если бы девушка просто расслабилась.
Он вручил ей бокал, посмотрел, как она пьет, потом сделал немалый глоток сам. Возможно, алкоголь немного ее раскрепостит, сделает это менее болезненным для них обоих. Впрочем, Филипп не думал, что она станет возражать сразу же, едва он начнет.
Сначала Филипп прикинул, что сад в этом случае подошел бы больше всего. Романтично, конечно же, но, скорее всего, там их обязательно кто-нибудь бы увидел… Принимая во внимание тот факт, что и так постоянно живет у всех на виду, он решил, что заслуживает нескольких минут вдали от людских взглядов. Особенно для того, что он намеревался сегодня сделать.
Наверное, это как сорвать подсохшую повязку с раны. Чем быстрее это сделаешь, тем меньше будет болеть.
Допив свой бренди до конца, Филипп взял бокал из ее рук и поставил его на столик рядом со своим.
Ну что ж, поехали.
Опустившись на одно колено перед девушкой, он достал из кармана брюк маленькую бархатную коробочку.
Ханна распахнула глаза в удивлении, но потом, опомнившись, тут же взяла себя в руки.
Открыв коробочку, Филипп явил взору нареченной кольцо с бриллиантом в четырнадцать карат, которое передавалось в их семье на протяжении вот уже двенадцати поколений. Девушка тихо охнула.
Нарушив свое обещание не дотрагиваться до нее, он взял ее за руку.
— Ханна Рено, согласна ли ты стать моей женой?
— Конечно же, я согласна, — тихо пролепетала она.
Филипп снял кольцо с шелковой подушечки и надел на ее палец, почти на физическом уровне чувствуя, как теряет свою свободу.
С немым удивлением Ханна уставилась на огромный бриллиант на своем пальце. Когда она снова взглянула на Филиппа, в ее глазах стояли слезы.
Черт, неужели это так необходимо? И без слез сцена получилась достаточно неловкой. Но ради будущей супруги он решил сделать все, чтобы не выдать своего дискомфорта. К тому же почему бы женщине слегка не прослезиться, получая в свое владение такую милую безделушку!
— Я еще никогда не видела ничего более красивого, — проговорила она задумчиво.
Или такого большого, подумал он. Если и было в женщинах
— Это кольцо передается в моей семье из поколения в поколение.
— Оно изумительно.
Слезы, стоявшие в ее глазах, грозили пролиться в любую секунду. Неплохая причина, чтобы — как там говорят американцы? — поскорее сделать ноги.
Филипп уже поднимался, когда девушка вдруг встала с дивана и, вскинув руки, крепко его обняла.
За все время приготовлений Ханны к браку едва ли было сказано хотя бы одно слово об официальном предложении руки и сердца в первый же день ее приезда. Ни учитель по этикету, ни инструкции, которые были ей высланы, не уведомляли девушку о том, что подобное могло произойти. Филипп сломал все стереотипы, а это, по мнению Ханны, означало лишь одно.
Он преклонил перед ней колено не из чувства долга, а просто потому, что хотел этого.
Это была самая замечательная, самая романтичная вещь, которая только случалась в ее жизни. Как будто бы сказочная мечта становилась реальностью. Именно это и послужило единственным логическим объяснением тому, как в одну секунду она очутилась с ним рядом, обвив его шею руками.
Ханна почувствовала, как ее обнимают в ответ, а затем большие мужские ладони легли ей на бедра. И ей нравилось, как их тела соприкасались друг с другом. От Филиппа будто исходила теплая, уверенная сила. С ним она ощущала себя в безопасности.
Но так ли это было на самом деле? Его руки находились в миллиметрах от того места, которого еще не касался ни один мужчина. Места, которое нельзя было трогать на протяжении еще двух недель.
А потом Филипп незаметно обхватил Ханну еще крепче.
Теплая волна желания окатила ее с головы до ног, заставив девушку чуть-чуть задрожать. Все запахи, звуки, все ощущения как будто слились в единое целое, между ними возникла некая энергетическая связь, заставившая Ханну чувствовать не только свое собственное тело, но и его тоже. Она слышала, как учащается дыхание Филиппа, как его пульс начинает биться в унисон с ее бешено стучащим сердцем.
Это одновременно и пугало, и захватывало, и возбуждало. И хотя Ханна знала, что все это неправильно, она просто не могла заставить себя остановиться.
Филипп повернул голову и слегка оцарапал ей кожу своей щетиной. Ханна ощутила его теплое дыхание возле своего уха.
Отодвинься назад! — кричал ее рассудок. Ты не хочешь этого делать.
О нет, очень даже хочу! — отвечало ее подсознание, стремившееся к этому последние восемь лет.
Его губы были совсем близко. Так близко, что она могла ощутить их вкус… Атмосфера накалилась до предела, казалось, между ними сейчас посыплются искры, а может, так оно и было на самом деле.