По секрету всему свету

Помыткина Ольга

– Да, я знаю. А как ты думаешь, он вернется?

– Он мне не пишет, а пишет дочерям. Он же и вам писал. А мне одно письмо прислал, да так он меня поливал в нем грязью. Письмо читала Гутя, а я все плакала… Что же я ему плохого сделала, ведь много лет мы с ним прожили. Всю жизнь он пил, душу мне мотал. А сейчас говорит, что не пьет и живет хорошо, а меня, змею, видеть не хочет.

– Значит, не вернется, – сказала я.

На улице стало совсем светло, дождь перестал лить.

– Скажи, баб Шур, а твой брат

Кирилл давно умер?

– Его на войне убило, двое детей осталось: Тася и Гена. А у Дашеньки сын остался Николай трехлетний, его тетка вырастила.

Когда баба Шура рассказывала мне о своей нелегкой судьбе, я, конечно, ей сочувствовала, но это все было так далеко от меня. Я не могла прочувствовать ее страдания. Хотела, но не смогла. А старушка по-прежнему плакала и вытирала лицо краешком белого платка. Потом она встала и направилась на кухню.

А я подумала: «Как все-таки хорошо, что я не родилась в то тяжелое и голодное время».

На следующий день я уже с утра думала об Андрее, он мне уже казался таким взрослым юношей. Я поняла, что не могу не думать о нем, и мне захотелось с ним еще раз встретиться, только наедине. Мне хотелось с ним прогуляться по лесу. Пусть он мне срывает цветы и рассказывает о себе. А я буду слушать и удивляться.

Но день прошел, и я не увидела ни мальчишек, ни Олесю. Она уехала к тетке в город, так сказала ее бабушка, которую я застала возле ворот, она собиралась уходить. А про мальчишек я ничего не смогла узнать.

Утром, около восьми часов, меня разбудила подружка.

Баба Шура уже успела открыться и суетилась на кухне, громко шаркая ногами и гремя посудой. Я слышала ее сквозь сон. Тут в дверь тихонько постучали. Старушка вздрогнула и спросила:

– Кто там? Входите!

Зашла Олеся.

– Здрасьте! А Оля где? – спросила она.

– Спит, проходи в комнату.

– Хорошо. – Она зашла в комнату и, взволнованным торопливым голосом проговорила: – Оля, вставай, ты непременно должна мне помочь. Оля!

– А! Что случилось? – я широко открыла глаза.

– Ты не могла бы со мной съездить в город?

– Зачем?

– В парикмахерскую.

– Зачем?

– Мне мама разрешила прическу сделать.

Я села на кровать и удивленно посмотрела на подругу.

– У тебя такая красивая коса. Ты что?

– Я хочу прическу… я хочу быть красивой. Поедем на пол десятого в город, – заныла она.

– Ладно, поедем.

Малолетка Олеся переживала по поводу своей внешности. Она видела, как мальчики смотрят на меня с обожанием и восторгом, а с ней обращаются, как с ребенком. Между тем, ей хотелось уже повзрослеть и тоже нравиться. Я и не думала, что это для нее так важно.

Сначала и мне казалось, что я не могу иметь успех у сильной половины. Ведь я ни с кем никогда не дружила, хотя мне нравились мальчики. Думала, что я серенькая мышка. Но лишь

стоило парням обратить на меня внимание, как самооценка моя поднялась. И я уже гордо смотрела на всех, точно была королевой. Как можно быстро задрать голову и не замечать других. В данном случае свою подругу. Ведь каждая девушка хочет быть в центре внимания. В дальнейшем моя высокая самооценка сыграет со мной злую шутку. Ведь именно зависть и ревность встанет на пути к моему счастью.

Я спала в сорочке, которую мне подарила баба Шура. Гостья посмотрела на меня очень грустно. Потом улыбнулась и отвела взгляд в сторону, когда я соскочила с кровати и поспешила в бабушкину спальню, чтобы одеться.

– А знаешь, я ведь тоже хотела прическу себе сделать! – крикнула я из спальни.

– Зачем, тебе и так хорошо! – В голосе почувствовалась тревога.

– Я сделаю химию на челку. Вернее, можно состричь волос коротко по кругу и сделать химию.

– И как это будет выглядеть? – насупилась подруга, подумав, что это будет выглядеть красиво.

– Думаю, хорошо. Точно, деньги у меня есть.

Я видела, как остатки настроения у подруги улетучились прочь.

– Баба Шура, а можно мы с Олесей съездим в город. Ей очень нужно.

– Если очень нужно, то ехайте. Только поесть надо. Садитесь поешьте.

– Я не хочу, – выдала подруга.

– А я чай попью.

На остановке мы простояли недолго, минут десять, и ехали минут двадцать.

В парикмахерской народу было немного. Олеся сидела молча и грустила. По ее лицу было видно, что она сильно переживает. Она даже начала подергивать ногой. Честно сказать, я ее в таком упадническом настроении еще не видела. Лицо ее, то хмурилось, то становилось каким-то восковым и бледным.

Я посматривала на нее и старалась представить новую прическу. Но спросить не решалась.

Как только подруга зашла в зал, оттуда послышались какие-то возмущения. Я подошла поближе и прислушалась.

– Как хочешь, но стричь я тебя не буду! – сопротивлялась парикмахерша. – А завтра приедет твоя мать и мне голову оторвет. Вот если бы ты с ней приехала, то другое дело.

– Она мне разрешила, – застонала девчонка.

– Я не верю… Такую косу отрезать, это просто ужас!

– Я же вам за это деньги заплачу. Не просто так.

– Да ты не понимаешь своей красоты! – продолжала женщина. – Отрезать недолго. А вот вырастить заново – очень проблемно.

– Я хочу короткую стрижку.

– Не буду стричь, приходи с матерью завтра.

– Она на работе. А со мной ведь сестра приехала, – сходу придумала Олеся. – Она подтвердит мамины слова.

– Где сестра?

– Там, в коридоре.

Я поспешила сесть на место. Из кабинета вышла стройная женщина с красивой короткой стрижкой и обратилась ко мне:

– Вы, сестра этой девочки?