По следам легенды
Шрифт:
Сомнения эти исчезли: ведь легенды - из области творчества, а не протокольных записей.
Когда повесть уже была написана, венгерские друзья сказали мне, что проспект в Будапеште, на котором в печальные времена Хорти и Гитлера находилась зловещая тюрьма Маргит-Керут, ныне носит название проспект Жертв. Так он назван венгерским народом в память о тех, кто стал жертвами фашистского террора, в память и об Олексе Борканюке, о людях его судьбы.
Остается только еще раз сказать: какие замечательные были это
"...Никогда не теряйте надежду в нашу победу и никогда
не теряйте надежду, что я к вам возвращусь"*
22 июня 1941 года в четыре часа утра Олекса проснулся внезапно, словно от того, что кто-то резко и грубо царапнул сердце чем-то острым. Над Москвой уже занялся ранний рассвет, в комнате было светло.
_______________
* Здесь и далее в заголовки глав вынесены строки из статей и
писем А. Борканюка.
– Что с тобой?
– спросила сонным голосом Сирена.
Олекса ответил:
– Не знаю...
Стараясь не тревожить жену, он тихо встал, подошел к кроватке Оленьки. Дочка спокойно и уютно причмокивала, посапывала во сне. Олекса долго смотрел на нее, а тревога не проходила...
Он узнал, что фашистская Германия вероломно напала на Советский Союз, на страну, приютившую его после оккупации хортистами родного Закарпатья, утром. Позвонил старый товарищ по работе в Коминтерне и сказал только одно слово, тяжелое и мрачное:
– Война...
Он вышел на улицы Москвы, долго ходил по ним, вроде бы бесцельно, а сам жадно, пристально всматривался в лица встреченных им людей. О том, что гитлеровская авиация бомбила на рассвете Минск, Киев и другие крупнейшие центры СССР, что фашистские дивизии перешли границу, многие уже знали.
Но в утренних газетах об этом еще ничего не было - не успели...
Олекса всматривался в лица людей - уже шла война, и сегодня-завтра многие из них возьмутся за оружие. От них, их мужества и стойкости отныне зависела судьба всей планеты...
Дома Олекса взял на руки Оленьку, прижал к себе, словно хотел защитить, укрыть ее собою, сказал Сирене:
– Первый год прошел для нее в мире... А какими будут другие?
– Советский Союз быстро разгромит фашистов, - уверенно, горячо сказала Сирена.
– Нет силы в мире, которая одолела бы эту страну.
– Такой силы нет, - подтвердил Олекса, - но война будет жестокой. Как в старину говорили: не на жизнь, а на смерть... Я видел фашистов вблизи, встречался с ними лицом к лицу... Бешеные собаки кусают, пока их не убивают. Ты их тоже видела, Цико... А когда их стая, огромная, в несколько миллионов...
– Не все там одинаковые, Олекса.
– В бою стреляют, Цико, а не присматриваются к врагам... И ты меня поймешь...
Сирена кивнула согласно:
– На фронт?
–
– А я?
– с отчаянием спросила Сирена и бросила взгляд на дочку.
– Тебе работа найдется в тылу... И береги доченьку - она должна выжить в этом страшном урагане, потому что без детей мы как сосны без корней...
"Я знаю, какие трудности стоят передо мной, но знаю и
то, какое... задание доверено мне и моим товарищам".
Свою группу Олекса формировал, готовил тщательно, обращая особое внимание на отработку действий в боевой обстановке, в тылу у фашистов. Там хоть и родные места, но засели в них враги.
Перед отъездом из Москвы Олексу принял Клемент Готвальд. Готвальд много работал в эти напряженные дни, очень устал, но Олексу встретил приветливо, с тем радушием, на которое был щедр к полюбившимся ему людям.
– Как настроение группы?
– прежде всего спросил он.
– Боевое, товарищ Готвальд.
– Надежные люди?
– Верю, как в себя.
– Это хорошо, - сказал Готвальд, - без веры в таком деле нельзя... С кем пойдешь в огонь?
– Михаил Мажорович - вы слышали о нем, инструктор Закарпатского крайкома... На партийной работе в Мукачеве был Самуил Габерман. Третий наш товарищ - венгр из Комарово Дьюла Кеваго, токарь, Хорти бросил его за решетку... Выбрался, в эмиграции в СССР, с первых дней войны добровольцем в Красной Армии. Есть боевой опыт и у Иожефа Деканя - бывший боец Интернациональной бригады в Испании, дважды был ранен. Радистом у нас будет хороший паренек, инженер из Москвы Виталий Розовский.
– Действительно, интернациональная группа... Хорошо подготовились? Времени ведь было в обрез...
– Всему обучились - стрелять, взрывать, прыгать с парашютом...
– Все это пригодится. Но задача твоя важнее. Интернациональный состав группы - не случайность. Центральные Комитеты компартий Чехословакии и Венгрии приняли решение о создании на Закарпатье одного из руководящих оперативных центров для координации действий партизанских групп и подпольных организаций. Ты возглавишь его... Желаю успеха, товарищ Олекса.
Помолчал, совсем просто добавил:
– Пусть тебе повезет...
И вот настала та минута, которая должна была настать... Первой из Москвы уезжала Сирена в город, который еще был тыловым, а завтра там ляжет линия фронта. Олекса прощался с женой у теплушки. На руках у Сирены дочь, у ног - тощая сумочка. Вагоны, весь вокзал забиты красноармейцами их ждал фронт - и стариками, женщинами, детьми, уезжающими в эвакуацию.
– Сколько раз мы с тобой прощались, Олекса?
– грустно спросила Сирена.