По следам преступлений
Шрифт:
— Но это же не такси, — сказала Лиза.
— Минутку, — успокоил ее Аркадий и обратился к водителю: — Шеф, вы нам очень нужны, — и что-то зашептал ему.
— Прошу, — сказал Аркадий через минуту и, лихо отворив дверцу, пригласил девушек. Те переглянулись, но все-таки сели. Аркадий спросил Лизу, куда ее отвезти, а потом, удобно усевшись, продолжал:
— Вот вы говорите: такси — не такси. А знаете, как по этому поводу шутят у нас в Одессе?
— Нет, не знаем, — Тоня и Лиза опять приготовились
— Один одессит подходит к машине и спрашивает у водителя: «Вы такси или не такси?» — «А шо такое?» — интересуется водитель. «Я не вижу шашечек», — «Так вам шашечки или чтобы ехать?»
Девушки весело смеялись. Водитель тоже.
— Вы одессит? — спросила Лиза.
— А шо, разве это так заметно? — улыбнулся Аркадий. — Знаете, у нас в Одессе на каждого рядового жителя приходится по три шутника. А сколько их выехало из Одессы специально для того, чтобы украсить другие города!
— А вас направили к нам? — уколола его Тоня.
— О, один — ноль в вашу пользу, — сказал Аркадий. — В Одессе вы определенно пользовались бы успехом.
Незаметно подъехали к дому Лизы. Аркадий проводил ее до калитки и поцеловал руку.
— Адью, — грустно сказал он, — передавайте мой самый нежный привет вашей подруге, которая не пришла сегодня в кино. Я перед ней в долгу.
— Ну, а теперь в центр, — скомандовал Аркадий, садясь в машину.
— Вы летчик? — спросила Тоня.
— Ах, Тоня-Тоня-Тонечка, — запел Аркадий и попытался обнять девушку, но она отстранилась. И тогда, став сразу серьезным, Аркадий продекламировал:
Четыре синих океана в мире. Их воды бьются в берег многих стран. Но всех сильней, заманчивей и шире Над кругом мира пятый океан.Аркадий помолчал и добавил значительно:
— Сказать просто про меня и моих товарищей — летчик — это значит ничего не сказать. Мы испытатели.
Аркадий взял Тонину руку, и на этот раз она не отстранилась. Машина между тем вырвалась на широкую площадь, залитую огнями.
— А что, если нам где-то поужинать, а, Тонечка?
— Уже поздно, да и мама…
— Ну, а разве мамы не были молоды? Это же всего и займет полчаса, не больше. Остановите, шеф. Получите с нас.
Машина остановилась у самого подъезда ресторана «Волга». Честно говоря, Тоне пока еще ни разу в жизни не приходилось бывать здесь. С замиранием сердца проходила она мимо строгого швейцара в костюме с золотыми галунами, а про себя думала: «Расскажу завтра девчонкам — ахнут. И не поверят».
В большом зале, заставленном столами, стоял разноголосый шум, над столами плавал сизый табачный дым. Тоня настороженно
— Маэстро! — Аркадий щелкнул пальцем и поманил пробегавшего мимо официанта. — Обратите на нас внимание.
Как истинный джентльмен, меню в кожаном переплете Аркадий передал Тоне:
— Ваше слово. Только прошу не забывать двести пятьдесят коньячку. Желательно армянского. Остальное на ваш вкус.
Если сказать опять же честно, то и такого не приходилось делать Тоне. И рюмка коньяку, которая потом была перед ней поставлена, она тоже первая в ее жизни. Но разве же в этом сознаются, да еще тем более в обществе такого обаятельного молодого офицера?
— Ну, за наше знакомство, — сказал Аркадий, — я почему-то верю, что оно будет счастливым. Это без шуток. Выпили! И только до дна! А теперь, — сказал он, когда Тоня едва пришла в себя от коньяка, — расскажите все о себе.
А что она, Тоня, могла рассказать ему интересного о себе? Ничего в ее жизни выдающегося пока не случилось. Окончила восемь классов, потом курсы бухгалтеров и вот уже четвертый год работает в банке кассиром. Работа не очень-то веселая, и вообще, чем она может поразить его, летчика-испытателя?
Но оказалось, Аркадия все это как раз очень интересовало. «Такой этот смешной лейтенант, — улыбалась Тоня, — не знает даже, кто такой инкассатор и что он делает. Вот чудак! Смехота!»
— Ну, выпьем за мою необразованность, — предложил Аркадий, — и…
— Нет, хватит.
— Я не договорил. И — перейдем на «ты», а?
— Хорошо, последнюю. И домой.
— Ты ангел, Тонечка, — сказал Аркадий, — клянусь моей бывшей красотой, как говорил у нас в Одессе Яшка-пистолет. Твой смех, дорогая Тонечка, звучит для меня милей, чем рокот прибоя и шум моего истребителя. Ты покорила гордое сердце испытателя. Оно стучит, как мотор на самой высокой скорости.
Аркадий взял Тонину руку и прижал ее к груди.
— Не надо, — слабо сказала Тоня, а глаза ее говорили о другом. — Пора домой, — повторила она, а руку между тем не отнимала.
— Жизнь — это короткий миг, — страстно заговорил Аркадий, — а у нас, военных летчиков, этот миг гораздо короче, чем у всех прочих. И вот тебе доказательство: завтра я должен выехать в часть.
— Завтра? — растерянно спросила Тоня.
— Завтра. И поэтому я тебе должен сказать все сегодня. Сейчас. Тоня, я не буду тебе говорить, что я люблю тебя. Это очень высокие слова. Но ты мне очень нравишься. Это я могу сказать совершенно определенно. Завтра я уезжаю в зарубеж. Там наша часть. Ты поедешь со мной?