По следам преступлений
Шрифт:
— Молодой человек, — Назидательно сказал Будкевич, — нельзя, даже при вашей профессии, в каждом работнике торговли непременно видеть жулика. Это мнение обывателя.
— Я это мнение не разделяю, — заверил его Василевский, — я даже думаю, Лев Ефимович, что уже пришло время каждого работника прилавка, если он проработал три года без выговоров и замечаний, без суда и следствия, — Василевский выдержал паузу, — награждать медалью «За отвагу».
— Я этих шуток не понимаю, — взвизгнул Будкевич.
— Извините. С вашего разрешения, я все-таки
— Это ваше право. Но должен вас предупредить, что за эту базу мы совершенно спокойны. Здесь работают знающие свое дело специалисты.
— Я не сомневаюсь в этом.
«Он в это искренне верит или… — думал следователь. — Но почему же люди жалуются? Конечно, и в плодосекции «Гастронома», и на базе, и в магазинах народ подобрался стреляный, опытный. Ну что же, будем проверять».
В помощь себе Игорь взял двух молодых ребят из ОБХСС, чернявого Диму и почти рыжего Сергея, недавних выпускников юридического института, и опытного бухгалтера-ревизора Савельича, вышедшего на пенсию, но не утратившего великолепной ревизорской въедливости, доскональности и особого чутья на липу.
— Братцы мои пинкертоны, — сказал Игорь Диме и Сергею, — нам предстоит очень большая и трудная работенка. Мы не располагаем пока ничем, кроме пяти-шести тощих жалоб покупателей. Но чует мое сердце, тут надо искать. И здорово искать.
— Мы — сыщики, — скромно сказали Дима и Сергей.
— Пока о ваших выдающихся способностях не знает даже Шейнин. Иначе я бы обязательно о вас прочитал в детективном романе. Вы любите детективные романы, сыщики?
— Умные — да.
— Я вижу. Очевидно, на лекциях по криминалистике вы только и читали детективы.
— Лекций по криминалистике было много, хороших детективов на все не хватило. Так что кое-что пришлось усваивать из криминалистики.
— Ну, хватит трепаться, — сказал Игорь, — берите след, вы — Холмс, и вы — Ватсон.
— У нас наоборот, — сказал Дима.
— Тем более.
Помощники Василевскому определенно понравились. Грамотны, умны, мобильны. И есть в них дорогое для Василевского чувство юмора. В общем ребята ничего. Кажется, он не ошибся.
В первую очередь Василевский дал задание Диме и Сергею поближе познакомиться с окружением этих работников торговли и понаблюдать за базой и за магазинами. Сам же он вместе с Савельичем засел за документы. Следователь постигал всю сложную систему заготовок и реализации фруктов начиная от договоров с поставщиками из южных республик, он прослеживал по документам путь, по которому апельсин или яблоко шли из колхозного сада к столу покупателя. Каждый ящик фруктов по дороге обрастал массой бумажек — накладных, товарных ведомостей, расходных, приходных, актов списания…
— Вот, кстати, об актах списания, Игорь Ильич, — сказал Савельич, снимая очки. — Ты посмотри, сколько у них в плодосекции некачественных фруктов. А как в магазинах?
— Я сам обошел несколько магазинов, — ответил Василевский, —
— Возможно, что действительно это результат подработки.
На базе была создана специальная комиссия по подработке фруктов. Она и устанавливала сортность, списывала недоброкачественные продукты. Акты были в полном порядке. Но Василевский как-то обратил внимание на одну мелочь, пустяк. В одном из актов стояла подпись рабочего Данченко. Акт был составлен в июле, а Данченко поступил на работу в сентябре.
— Так я ж верил кладовщику, тому Зарецкому, — признался рабочий, — вин казав: «Здесь, Иван, все в порядке».
Проверяется еще один акт, еще, и выясняется, что и их подписывали люди, не читая, не вникая в существо, слепо доверяя товароведам Маевскому и Сахно, кладовщику Зарецкому и заведующему базой Притыцкому.
А как же комиссия по подработке? Перед следователем председатель этой комиссии Вера Тарасовна Дудкова, инспектор торговли, женщина лет тридцати. По образованию Дудкова фельдшер. С последнего места работы уволена по сокращению штатов и продолжительное время была не у дел. Притыцкий взял на работу неспециалиста — значит, такой человек был ему нужен.
И Дудкова в трудную минуту встает на защиту своих благодетелей.
— Комиссия работает постоянно. Все акты проверяем сами. Сверяем с фактурой.
— Но вот члены комиссии утверждают, что они подписывали акты, даже не читая.
— Это неправда. Может, один-два случая были.
— За один день, — говорит Савельич, — вы подписали сорок актов. Когда вы успели все проверить?
— Между прочим, — сказал Василевский, — у нас есть основания предполагать, что среди этих сорока актов больше половины — фиктивные.
— Как же так? — растерялась Дудкова. — А Семен Яковлевич меня заверил…
— Липа, матушка, явная липа, — подытожил Савельич.
— Да, комиссия была только на бумаге. Я подписывала акты, почти не читая…
Итак, акты на подработку — фиктивные. Но для чего это делалось? Василевский чувствует, что вдвоем с Савельичем им просто не под силу переработать всю огромную документацию. Он приглашает опытных ревизоров, экспертов для глубокого, квалифицированного изучения всех документов.
Василевского смущали ранее проводимые экспертизы. Опытные специалисты почти на каждую партию фруктов дали свое заключение. Как же установить, соответствуют ли эти заключения действительному положению вещей?
Между тем и помощники Василевского не тратили времени попусту. И Диме и Сергею удалось установить факты, представляющие определенный интерес для следствия.
Семен Яковлевич Маевский, товаровед базы, женил сына Леву. Маевский-папа, как показывают осведомленные соседи, преподнес Маевскому-сыну небольшой свадебный подарок — особнячок. Называется и его стоимость — восемнадцать тысяч рублей. Невестке преподнесен также «скромный» презент — бриллиантовое колье стоимостью восемь тысяч рублей.