По следам преступлений
Шрифт:
Приходилось тяжеленько. Мне угрожали, меня бойкотировали «удальцы».
«Активист нашелся! Видишь, о тебе плачет!» — пригрозил однажды Петух, встретив меня как-то вечером, и стал вытаскивать финку. Жизнь была на волоске. Хорошо, я не растерялся. Навалился на него. Успел схватить за руку, выбил нож. Спасибо подоспевшим. Петуха наказали, а я получил благодарность.
Вот, прочтите. — Яхнов протянул прокурору вчетверо сложенный лист бумаги. — Письмо от Медведя. Так его прозвали за характер. Тяжелый был у него
Арсентий Николаевич развернул письмо, написанное размашистым крупным почерком. «Добрый день, братишка! За меня, как и за себя, теперь будь спокоен. Ты же веришь в свои силы, верь и мне!»
— Много я с такими вот «медведями» говорил. Их агитирую, а сам себя еще больше. И, не хвалясь, скажу — многие сейчас порвали с прошлым не без моего участия. Не только словом, а и делом старался я помогать товарищам своим. «Исправься сам, а потом будь примером для других», — записал я в дневнике. С Доски почета не сходила моя фотография. С красной повязкой активиста мы свободно прогуливались по баракам.
Вот, посмотрите, — Яхнов протянул прокурору несколько фотографий. На одной из них три молодцеватых парня с повязками на рукавах идут по колонии. На обороте выведено: «На посту члены секции общественного порядка по борьбе с нарушителями режима: Шмагин В., Яситников В. и Яхнов В.». На другой запечатлен момент, когда активисты настигли игроков в домино «под интерес».
— После стольких заблуждений и ошибок, — продолжал Яхнов, — я, наконец, встал во главе совета отряда.
Прошло два с половиной года. Поздно, но все же я приобрел себе специальность. Пятый разряд столяра дали мне на комиссии. Продукцию сдавал на «отлично», а норму всегда перевыполнял. Теперь я уже не только мечтал о работе на свободе. Я жил этим.
Однажды заместитель начальника тюрьмы майор Киселев, душевный, но строгий человек, вызвал меня к себе. Спрашивает: как дела?
«Чего ему спрашивать? — думаю. — Он же прекрасно знает, как мои дела!»
«Завтра в суд, на досрочное освобождение», — вдруг говорит он. Я вскочил с места и чуть не обнял его за такую новость.
«Благодарю… очень благодарю, товарищ, нет… гражданин майор…» — мой язык заплетался от волнения, и я как пьяный, пошатываясь, вышел из кабинета.
В ночь накануне суда я не спал. «За мной столько судимостей! Нет, досрочной свободы мне не видать, — со страхом думал я. — А что, если встану перед судом, расскажу по-честному все, как было, вдруг да…»
Основываясь на самых гуманных советских законах, суд принял решение: Владимир Яхнов больше в изоляции не нуждается.
«Куда едешь?» — интересовались заключенные, провожая меня.
«В Казань, только в город, где я сорвался».
«Напрасно. Там ты на учете. Попадешь опять», — уговаривали они. Но я решил по-своему…
Со станции прямо пришел в милицию. Зашел в кабинет начальника.
«Значит, будем работать?» — в упор спросил он после некоторого молчания.
«Только так!» — подтвердил я, а сам подумал, передавая ему документы: «Сейчас начнет читать мораль».
Но он быстро пробежал глазами бумаги. «Столяр пятого разряда, четыре благодарности. Ни одного нарушения режима», — прочитал вслух.
«Видно, дело пошло на исправление?»
«Да, да. Теперь твердо».
Он снял трубку, набрал номер.
«Петр Иванович! Газизов из милиции беспокоит. У меня вот сидит хороший специалист. Столяр. Да, вернулся, — с подъемом говорил он, но потом, понизив голос, сообщил: — Не требуется».
Он еще куда-то звонил, представлял «хорошего специалиста», но все безуспешно.
«Опять неудача, — думал я. — Зачем я приехал именно в Казань? Мало других городов?»
Начальник вырвал из блокнота листок, что-то торопливо написал и, передавая мне, сказал:
«Сходите в исполком к товарищу Максакову. Не беспокойтесь, работа для вас найдется».
Через полчаса я нерешительно переступил порог приемной секретаря райисполкома.
«Проходите, пожалуйста!» — пригласил меня человек, оторвавшись от каких-то бумаг.
Альберт Султанович внимательно прочел определение суда, характеристику, о многом меня расспросил.
«Работа будет, — коротко сказал он и, подняв трубку телефона, стал набирать номер. — Специалист у меня имеется. Из заключения вернулся… Это ничего, ничего. Мне он очень понравился. Столяр пятого разряда. Да, у него есть книжка. Что вы? Хотите, сам за него поручусь?» — Улыбаясь мне, он тут же написал записку и дал адрес.
По указанному адресу я разыскал нужную организацию.
«Кто тут начальник?» — спрашиваю.
«Пройдите сюда, товарищ», — услышал я в ответ. «Товарищ?» Неужели я, как и все, товарищем стану?» — У меня комок подступил к горлу, пока я шел к столу и выкладывал свои документы.
«Инвалидность?» — испытующе посмотрел на меня инспектор отдела кадров.
«Да вы не беспокойтесь! Я еще постою за себя. Пока не жалуюсь на болезнь», — заверил я, а сам подумал: «Может, это просто придирка? А за ней последует и отказ?»
Но инспектор строго сказал:
«Завтра на работу. Вот там возьмете направление в общежитие. Пока устраивайтесь… Нужны деньги?»
«Я их еще не заработал», — говорю.
«Это авансом, на первые расходы…»
Я вышел из конторы. В голове с трудом укладывались все события этого первого дня: «Я на свободе. В Казани.
И мне уже дали работу, в кармане направление в общежитие, хотя я еще не прописан в городе. Здорово, наконец, повезло мне…»
Яхнов помолчал.
— Вот и вся моя история в прошлом.