По следам золотого идола

Зотов Борис

– Как же это, сокровища, и вдруг были потеряны, - недоверчиво протянул Яковенко.
– Ах да, во время осады в начале семнадцатого века, верно?

– Да, обитель была в тяжелом положении: противник имел десятикратное превосходство в людях да плюс осадные приспособления - "турусы на колесах" и "лазни". Поэтому, готовясь к худшему, во время одного из приступов, вероятно, ценности тайно и спешно спрятали.

– Видите, - поднял вверх палец аспирант, - как в жизни бывает: те, немногие, кто прятал, погибли, а клад так и не нашли бы...

– Не

вздумай кто-то рыть траншею или еще что-то там такое, - подхватил Липский.
– Братцы, стойте! Ведь такая же штука могла приключиться и с нашим идолом! Спрятали - и потеряли.

И он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Верно, - засмеялся реставратор, но тут же снова стал серьезным: Каждая война уносит огромное количество культурных ценностей. Возьмите ту же осаду. Морозы тогда стояли лютые, и защитникам лавры пришлось сжечь не только мебель, но даже изрубить на топливо стропила и кровли, все здесь обезобразить.

– Летописец записал, - добавил Андрей, - что приходилось делать ежедневные вылазки, поливая кровью каждую вязанку добытого хвороста.

Шофер выразительно щелкнул пальцем по циферблату часов, и мы заняли свои места.

"Ниса" помчалась дальше, но спать больше не пришлось - одна за другой навстречу нам выплывали такие красоты, что мы все просто онемели. И какие места! Что ни город - тысяча чудес. Только стали приходить в себя после впечатлений Загорска, как впереди показался Переславль-Залесский с его огромным озером, колыбелью флота петровского, российского. Опоясывающий город земляной вал за восемь пролетевших над ним столетий не осел, он был по-прежнему высок и крут: так хитро он был устроен.

Внутри вала сохранилось множество церквей, и среди них - одноглавый собор двенадцатого века, в котором, по преданию, похоронен князь Александр Невский.

Еще каких-нибудь сорок - пятьдесят минут езды, и мы, проехав мимо изящной трехсотлетней деревянной церкви Иоанна Богослова, оказались на берегу озера Неро. Справа от нас, казалось, прямо из его вод, словно град Китеж, поднимался чудесный Ростовский кремль.

– Ростов - это здорово, - объяснил один из реставраторов, - но впереди еще Ярославль и Вологда. Там есть чему дивиться. Тут ведь проходил большой торговый путь в заморские страны, открытый в шестнадцатом веке. Правда, путь кружной, но другие дороги тогда перекрыла затяжная война.

Частенько Андрей вел с реставраторами особый, насыщенный специальными терминами разговор об иконах, который был для нас вовсе непонятен.

Все это казалось новым, интересным и привлекательным. День выдался как по щучьему велению: ярким, солнечным, но не жарким; автобус резво бежал вперед, обгоняя большегрузные ЗИЛы и КамАЗы, свежий ветер врывался в открытые окна, приятно бодря, впереди нас ждал золотой идол, а вместе с ним - известность, почет и прочие хорошие вещи. "Вот жизнь!
– с восторгом думал я.
– А что, не пойти ли мне в реставраторы? Вот выберу подходящий момент и спрошу, где учат этому".

ЗАПИСЬ 4

В Данилове (городишко километрах эдак в шестидесяти за Ярославлем)

в нашей компании внезапно вспыхнул суровый спор, причем затравку невольно дал я. Когда мы покинули невзрачный на вид ресторанчик, похожий на двухэтажную избу, где, однако, нас встретили очень гостеприимно и до отвала накормили жаренными в сметане грибами, я спросил, собственно, ни к кому не обращаясь:

– А что, собор Даниловского монастыря не подлежит реставрации?

Действительно, огромнейший заброшенный краснокирпичный храм, мимо которого мы только что проехали, был в самом плачевном состоянии.

Откликнулся на мой вопрос президент:

– Собор не представляет никакой архитектурной ценности, - авторитетно изрек он.
– Это же конец девятнадцатого века.

– Как сказать, - вдруг тихо возразил Иван Иваныч, старший из реставраторов, задумчиво погружая пальцы в первобытную бороду, - как сказать. А я считаю, что мы делаем большую ошибку, высокомерно пиная ногами наследие наших ближайших предков. Если памятники целой архитектурной эпохи погибнут, знаете, как нас назовут?

– Да Иван Иваныч! Это же псевдовизантийский, антихудожественный стиль! На кой, простите меня, черт!

– Нет, уважаемый Андрюша, это - последние образцы чисто русской, национальной архитектуры. Что там ни говори, а это была архитектура большого стиля, в создание которого было вложено колоссально много труда. Вспомни храм Христа-Спасителя в Москве. Какое было здание, какие мастера расписали и украсили его! А Исторический музей чем плох? Или росписи Сурикова, Васнецова, Врубеля, Нестерова?

Они чуть не поссорились, оставшись каждый при своем мнении. Вернусь домой, обязательно попытаюсь разобраться в этом и составить собственное мнение...

В Вологду приехали вечером. Подкатили прямо к местному музею. Здесь наши новые друзья должны были подготовить, упаковать и затем перевезти в Москву найденные на Севере старинные иконы. Они предназначались для экспонирования на готовящейся большой выставке древнерусского искусства в музее Андрея Рублева, в бывшем Андрониковом монастыре.

Шеф исчез в музее вместе с реставраторами. Мы начали засыпать, сидя в своих креслах, только Инга пробормотала:

– Братцы, а ведь сегодня, кажется, Иван Купала... Если бы мы не задержались в Москве, то были бы уже в лесу.

– И ты бы, конечно, нашла цветущий папоротник, указывающий на клад, закончил за нее Липский.

Инга не ответила. Да и все уже устали от дороги, от впечатлений, от споров. Наступило молчание, пока, наконец, не хлопнула дверца. Машина слегка качнулась, мы подняли головы. Это был Андрей. Его лицо показалось мне суровым.

– Дозвонился до речного вокзала, - озабоченно сказал он.
– Дождей мало. Сухона в этом году маловодна, суда ниже каких-то там порогов не ходят. Нас это не устраивает. Придется добираться до Котласа железной дорогой. Вы нас не подбросите до вокзала?
– попросил он шофера.
– Я понимаю, вы устали; если трудно, мы как-нибудь доберемся сами.