По следу единорога (Сказание наших ночей)
Шрифт:
– Немного не сошелся во мнениях с квартирной хозяйкой.
– Она выставила вас за порог?
– Она не прибегала к столь длинным формулировкам, но когда я увидел, что моя мебель грудой свалена посреди вестибюля, то пустил в ход свой отточенный до бритвенной остроты дедуктивный метод и умозаключил, что лучше провести ночь в конторе.
– Так не годится. Вам бы след сейчас праздновать.
– Вот и отпраздную в полночь так, что пыль столбом. Этот чертов год кончается недостаточно быстро, чтобы это пришлось мне по вкусу.
– Мэллори поглядел на старика.
– А как насчет тебя, Иезекииль?
Тот
– Почти без двадцати девять. Закрываюсь в девять, а потом поведу жену на Таймс-сквер(. Включите телек через пару часиков, может, сумеете углядеть нас.
– Непременно, - Мэллори не потрудился упомянуть тот очевидный факт, что у него в конторе нет телевизора.
– Может, вас нынче вечером вам дадут дельце, - с сочувствием проронил Иезекииль.
– Вас тут пораньше, часа в четыре, разыскивали двое парней. Сказали, что могут вернуться.
– Здоровяки?
– уточнил Мэллори.
– Выглядят так, будто все время жрут анаболики?
– Они самые.
– Они вовсе не собираются нанять детектива, - ответил Мэллори.
– Правду сказать, они намерены расчленить его.
– А чего вы им сделали?
– Ни черта.
– Так чего ж они на вас взъелись?
– Вовсе даже и не на меня, - возразил детектив.
– Просто они еще этого не знают.
– Чего-то я не улавливаю.
Мэллори вздохнул.
– Нику нужна была ссуда, чтобы отправиться на запад: Дорин совмещает в себе множество качеств - и дурных, и хороших, но ни одно из них не числится в разряде дешевых, так что он шантажировал кое-кого из наших клиентов.
– А расхлебывать предоставил вам?
Мэллори кивнул.
– Смахивает на то, что одному из них представление Ника о методах накопления стартового капитала пришлось не по нраву.
– Так вы бы лучше сказали им, что это не ваша вина.
– Я и собираюсь. Просто пока как-то случай не подвернулся. Что-то в выражении их лиц подсказало мне, что они не расположены к переговорам. Думаю, за пару деньков они поостынут, и мы все уладим.
– Как?
– не удержался от вопроса Иезекииль.
– Ну, если ничего другого не выйдет, дам им калифорнийский адрес Ника.
– Это на вас не похоже, мистер Мэллори.
– Я занялся этим делом, чтобы ловить шантажистов, а не укрывать их, - отрезал Мэллори.
– Вот я завсегда ломал об этом голову.
– О чем?
– С чего люди становятся сыщиками. Это вовсе не так завлекательно, как показывают по телеку.
– Тебе бы стоило взглянуть на дело с этой стороны.
– Так чего ж вы им занялись?
– Не знаю, - развел Мэллори руками.
– Наверно, насмотрелся фильмов Богарта(.
– Он забрал бутылку, подлил виски в кружку, отхлебнул и поморщился.
– Действительность оказалась чертовски непохожей на мои мечты, скажу я тебе. По большей части я кажусь себе фотографом, работающим на "Хастлер", а когда мне взаправду повезет сцапать ворюгу или торговца наркотой, он оказывается на воле прежде, чем я успею вернуться в контору.
– Он помолчал.
– Но больше всего я расстраиваюсь из-за Вельмы.
– Я не знаю никакой Вельмы, - заметил Иезекииль.
– Я тоже, - признался Мэллори.
– Но мне всегда хотелось иметь длинноногую, кроткую секретаршу по имени Вельма.
– Он уставился на бутылку.
– А взамен получил Грейси.
– Она неплохая дамочка.
– Не спорю. Но она весит две сотни фунтов, за два года не приняла толком ни одной телефонограммы, болтает только о диатезе своих детей, да вдобавок я вынужден делить ее с одноглазым дантистом и портным, обвешанным золотыми цепочками, как елка.
– Детектив задумчиво помолчал.
– Пожалуй, переберусь-ка я в Денвер.
– А почему в Денвер?
– А почему бы и нет?
– Вы завсегда толковали про то, чтоб выйти из дела и перебраться куда-нибудь, да только ни разу этого не сделали.
– Может, на этот раз сделаю. Надо присмотреть себе что-нибудь получше Манхеттена.
– Мэллори ненадолго примолк.
– Говорят, в Фениксе довольно мило.
– Я бывал там. Там можно в самую полночь жарить яичницу прямо на мостовой.
– Тогда в какую-нибудь из Каролин.
Иезекииль бросил взгляд на часы.
– Ну, мне пора, мистер Мэллори, - он встал и направился к двери.
– Доброго вам вечерка.
– Тебе тоже.
Выйдя в коридор, старик прикрыл за собой дверь.
Мэллори подошел к окну и пару минут вглядывался сквозь грязное стекло. В конце концов он оторвал чешуйку отлупляющейся краски со стены, поразмыслил над тем, как может такая пустая комнатенка выглядеть столь тесной, и вернулся за стол. Снова откупорив бутылку, он выпил глоток за светлую память очаровательной Вельмы, которой не было на свете. Потом еще четыре - в честь четырех противоестественных половых актов, предложить которые Дорин ему так и не достало отваги (и каковые она, как пить дать, сейчас с радостью выделывает с Фаллико в эту самую секунду), еще один - за последний выигранный заезд Пролета (разумеется, если он в самом деле выиграл хоть один заезд в туманном, отдаленном прошлом; вполне может быть, что он восемнадцать раз отставал на самый волосок) и еще - за год, наконец-то дотащившийся до завершения.
Он уж хотел было помянуть горькой чашей утраченные тапочки, когда вдруг узрел стоящего перед столом зеленого человечка и с восхищением объявил:
– Ты просто прелесть! А где же розовые слоны?
– Джон Джастин Мэллори?
– Прежде ваш брат не разговаривал, - пожаловался Мэллори.
– Обычно вы сидите вокруг, распевая "Санта Лючия".
– Он с прищуром огляделся.
– А где остальные?
– Пьяны, - с отвращением бросил эльф.
– Так дело не пойдет, Джон Джастин. Совсем не пойдет.
– Остальные пьяны?
– Нет. Вы пьяны.
– Разумеется. Потому-то и вижу зеленых человечков.
– Я не человек. Я эльф.
– Как заблагорассудится, - пожал плечами Мэллори.
– По крайней мере, ты маленький и зеленый.
– Он снова оглядел комнату.
– А где слоны?
– Какие еще слоны?
– не понял эльф.
– Мои слоны, - сказал Мэллори, словно втолковывал очевидный факт туповатому ребенку.
– Кто ты и что тут делаешь?
– Мюргенштюрм.
– Мюргенштюрм?
– переспросил Мэллори, нахмурившись.
– Помоему, он этажом выше.