По светлому следу (сб.)
Шрифт:
Вырвав с корнем пучок песчаного овса, Галина резко поднялась на ноги.
– Смотрите, Василий Иванович, – почему-то шепотом произнесла она. – Видите, что делается?
Крылов нагнулся над пучком травы и не без труда разглядел каких-то маленьких бесцветных насекомых, плотно усеявших стебельки.
Старший сержант Алешин, молча наблюдавший за агролесомелиоратором и метеорологом, заметил вполголоса:
– Вот и я тоже обратил внимание на этих козявок. От них, видно, все это опустошение. Надо бы пресечь это поскорее, пока не поздно,
– Похоже, что какой-то особый вид тли, – заявила Галина, продолжая рассматривать насекомых. – Нет ли у вас какой-нибудь плотно закрывающейся коробки?
– Вот, пожалуйста, – вытащил Крылов из кармана портсигар, украшенный затейливыми узорами.
Галина вытряхнула из него табачные крошки и положила на дно несколько стебельков травы, особенно густо усеянных насекомыми. Захлопнув крышку, девушка направилась к машине.
– Садитесь с нами, товарищ Алешин, – повернулась она к старшему сержанту. – Подбросим вас к вашему колхозу.
– Спасибо, – поблагодарил Алешин. – Не стоит тратить время на это. Я и так доберусь. Недалеко теперь. Вы лучше поторопитесь принять меры.
– Ну, счастливого пути, в таком случае, – кивнула Галина старшему сержанту. – А насчет травы не беспокойтесь – примем меры.
Галина сосредоточенно вела машину по зыбкой песчаной дороге. Она задумалась над чем-то и даже не взглянула ни разу на Крылова, будто его и не было рядом. Он догадывался, что это странные насекомые так ее обеспокоили, и все чаще поглядывал на нее, желая помочь чем-нибудь и не зная, как это сделать.
– Может быть, я сяду за руль? – произнес он наконец, заметив, что Галина все увеличивала скорость и хотела, видимо, поскорее попасть на опорный пункт. – Я ведь неплохой шофер.
– Нет, Василий Иванович, – ответила Сугробова. – Я лучше вас знаю дорогу и привыкла тут ездить.
Помолчав немного, Галина заметила:
– Меня очень тревожат эти насекомые. Нужно скорее показать их Оресту Викентьевичу Шмелеву, нашему энтомологу.
Повернувшись к Крылову, Галина добавила:
– Вы ведь только общее представление имеете, Василий Иванович, сколько труда положено на преобразование этих полупустынь, – и опять замолчала, задумавшись о чем-то.
– Напрасно вы считаете, что я не представляю себе, какой это самоотверженный, может быть даже героический труд многих людей, – осторожно заметил Крылов и, чтобы отвлечь Галину от ее мыслей, спросил: – А ведь буржуазные и особенно американские ученые, кажется, утверждали, что ни насаждение леса, ни земледелие немыслимы при количестве осадков ниже трехсот миллиметров в год?
– Они и теперь продолжают утверждать это, – ответила Галина. – А мы выращиваем здесь не только леса, но и фруктовые сады, и виноградники, и пшеницу, хотя среднее количество осадков в этих краях не достигает и двухсот миллиметров в год. По засушливости земли эти мало чем отличаются от
– Но если это так, если вся эта растительность так устойчива против засухи, могут ли серьезно повредить ей эти ничтожества? – кивнул Крылов на портсигар с насекомыми, положенный Галиной на сиденье.
– Все зависит от того, как быстро они губят травы, – ответила Галина. – Когда я вчера проезжала здесь, то ничего не заметила. Видимо, повреждение степи было незначительным, а теперь оказался пораженным такой большой участок.
Машина между тем миновала посадки тамариксов, и за ними тотчас же открылся вид на зеленый массив, в котором располагалась “штаб-квартира” Михаила Александровича Птицына. Зеленый массив этот был одним из опорных пунктов, оазисами разбросанных по степям полупустыни.
Чем ближе подъезжала машина, тем отчетливее видел Крылов широкие полосы кустов и деревьев, принимавших на себя первые удары суховеев. Как боевые редуты, сплошными зелеными валами прикрывали они подступы к территории опорного пункта. Под их защитой раскинулись поля, бахчи и виноградники.
Крылов знал уже обо всем этом, но то, что он увидел теперь собственными глазами, показалось ему чудеснее всех рассказов. Особенно поразили его деревья высотой в двадцать пять – тридцать метров. Они бросали такую густую тень, что казалось, будто машина ныряла вдруг в темный тоннель.
Удивили Василия и виноградники разнообразием лоз. Видно, и в самом деле были тут те пятнадцать различных сортов, о которых писала ему Галина. Хотелось остановиться, осмотреть внимательнее и бахчи и виноградники, но Сугробова, не сбавляя скорости, вела машину в глубь территории опорного пункта.
Она остановила ее возле деревянного здания и, оставив Крылова в машине, взбежала по лесенке на веранду. Навстречу ей спускался высокий худощавый мужчина в белом костюме.
– Орест Викентьевич! – воскликнула Галина. – У меня срочное дело к вам. Хотелось бы только, чтобы и Михаил “Александрович меня послушал. Где он сейчас?
– Уехал, – почесывая острую седеющую бородку, рассеянно ответил Орест Викентьевич Шмелев и тотчас же вынул из кармана маленькую стеклянную коробочку. – Вот, полюбуйтесь-ка, Галина Сергеевна, – протянул он коробочку почти к самому носу Сугробовой: – фруктового клопика сегодня обнаружил. Как вам это нравится? Не успел с яблоневой молью расправиться, как на сцену уже новый типаж появляется.
– Это ведь только нарисованные сады стоят незыблемо, – усмехнулась Галина, отводя в сторону руку Шмелева с коробочкой, – а за живые сады борись да борись.
– А я не борюсь разве? – заволновался Орест Викентьевич, засовывая коробочку с фруктовыми клопиками в верхний карман пиджака. – Не воюю разве с этой нечистью?..
Но Галина перебила его:
– Куда же, однако, уехал Михаил Александрович?
– В областной комитет партии. Доклад там будет делать.
– Как? – удивилась Галина. – Неужели тот самый доклад, для которого мы целый месяц готовили ему материалы?
– Тот самый, – подтвердил Орест Викентьевич. – Доклад о завершении преобразования полупустынных степей в оазисные.