По светлому следу (сб.)

Томан Николай Владимирович

Некоторое время они идут молча, внимательно всматриваясь в окружающую местность.

– Вот веду я вас за пределами лагеря без всякой охраны, – нарушает молчание Азаров, – и вы, наверно, думаете: «И чего эти трусы не разбегаются? Вроде никаких препятствий вокруг». Но ведь тут сплошь все минировано, и не нами, а немецкими саперами. К тому же смотрите, какая тут равнина – все как на ладони. Далеко не убежишь даже ночью – прожекторами все тут просвечивается но хуже, чем днем.

– А пробовал кто-нибудь?

– Нет, не пробовали.

– Не нашлось разве смелых людей?

– Найти-то нашлись,

да эсэсовцы их опередили. Выведали каким-то образом о готовящемся побеге и вывели сразу половину лагеря за проволоку, не разбираясь, собирался кто-нибудь из них бежать или и не думал даже. Выстроили их перед минными полями, а сзади автоматчиков поставили. Всех остальных подогнали к проволоке с другой стороны и приказали смотреть. Капитан Фогт, а вернее, гауптштурмфюрер Фогт специальную речь произнес:

«Мне стало известно, что вы… нет, не все, а только пять человек, хотели совершайт побегство. Я вас не виню за это. Каждый патриот своя родина всегда должен думайт о побегстве из плена. Но думайт надо корошо. А не… как это у вас говорится?… не с кандачка. Правильно я говорю? Так вот, чтобы потом быть умнее и не делайт больше глупства, вы все сейчас совершайт бегство через этот минный поле. Кто не побежит, тот получайт пуля в свой спина».

Потом Фогт повернулся к автоматчикам и скомандовал: «Ахтунг!» А пленным добавил: «Вам будет это короший наука. Но если кто-нибудь из вас будет такой счастливчик, который перебежит через весь минный поле, клянусь словом официра, он будет получайт свобода. Вы все знайт случай с лейтенант Азаров. Я должен был его повесить за разбитый морда мой фельдфебель. Но он перебежал минный поле и не подорвался. Вы все знайт, какой почесть он теперь имейт. Я обещайт всем, кто перебежит на тот сторона, жизнь и свобода».

Затем гауптштурмфюрер Фогт театральным жестом подал команду «Вперед!», – глухим голосом продолжает свой рассказ Азаров. – И все побежали, потому что не сомневались, что эсэсовцы, не задумываясь, разрядят в них свои автоматы. И все погибли. Тех, которые не подорвались насмерть на минах, потом добили эсэсовцы. А мы стояли по другую сторону проволочного забора со сжатыми кулаками и стиснутыми от бессильной ярости зубами.

«Вот и всё, – сказал нам очень довольный преподанным уроком гауптштурмфюрер Фогт. – Теперь вы понимайт, что такое есть глупство?»

– И вы поняли? – сердито спрашивает Бурсов.

– Да, мы поняли, что любая попытка смельчаков-одиночек не будет лучшей. Для такого дела нужна серьезная организация, а у нас ее не было.

– Не было? – переспрашивает подполковник.

– Да, не было, – спокойно повторяет Азаров, но Бурсову кажется, что он не случайно употребляет глагол «быть» в прошедшем времени.

Мастерские по производству самодельных мин находятся в одноэтажном деревянном строении барачного типа. В них три отделения: столярное, монтажное и зарядное. Ожидая прихода доктора Штрейта, Бурсов и Огинский внимательно осматривают зарядный цех. На его стеллажах видят они не только советские мины, но и почти все системы немецких.

– Настоящий музей, – усмехнулся Бурсов. – Непонятно только, зачем им все это?

Но тут появляется доктор Штрейт и поясняет:

– Мы собрали здесь всю ныне существующую минную технику, чтобы попытаться

создать новую, универсальную мину. Такую, которая воплотила бы в себе все достоинства представленных тут образцов. Это заветная мечта капитана Фогта. Над подобной идеей работает, конечно, военно-инженерное ведомство нашей армии, но капитан Фогт хочет внести в это свой вклад и подарить нашим инженерным войскам мину, идеальную во всех отношениях. Кое-что мы уже придумали. Сейчас мы работаем над проблемой наиболее надежного взрывателя. У нас тут множество образцов замыкателей, воспламенителей и взрывателей. Вот, посмотрите, пожалуйста.

И он подводит их к полкам, уставленным замысловатыми цилиндриками с разнокалиберными сережками колечек на предохранительных чеках. Тут тоже техника почти всех армий, особенно разнообразны конструкции взрывателей.

Заметив, какие огоньки вспыхнули в глазах Бурсова при виде всех этих систем, майор Огинский сразу же соображает, как важно было бы подполковнику получить доступ к этим взрывателям.

– Подполковник Бурсов, – произносит он, – большой специалист по части взрывателей.

– Ну что ж, это может нам пригодиться, – одобрительно кивает доктор Штрейт, повернувшись к Бурсову. – А сейчас мы обсудим план наших действий на завтра. Экспериментировать вы, конечно, будете над вашими русскими минными полями. А чем обстреливать? Какими системами орудий?

– Минометами, – заявляет Бурсов.

– Вы думаете, это лучше артиллерии?

– Это даст нам возможность забрасывать мины на заградительные минные поля почти перпендикулярно их плоскости. А это, как вы сами понимаете…

– О да, я это хорошо понимаю, – часто кивает головой доктор Штрейт. – У вас уже есть какой-нибудь опыт такого способа обстрела?

– Да, имеется. Явное преимущество этого способа оказалось бесспорным, – подтверждает Огинский, сообразив, что Бурсов неспроста предлагает вести обстрел минометами. – Нам не удалось, к сожалению, завершить эти эксперименты. Их прервало наступление немецких войск.

– Ну что ж, очень хорошо! Я думаю, что завтра мы сможем продолжить ваши опыты. Сколько же нам понадобится минометов?

– Пока хватит и одного, – подумав, отвечает Бурсов. – Сначала нужно ведь экспериментальным путем найти необходимое нам бризантное взрывчатое вещество, которым мы будем начинять мины этого миномета.

– А вы разве не знаете еще такого вещества? – разочарованно спрашивает Штрейт.

– Кое-что мы уже нащупали, конечно, – приходит на помощь Бурсову Огинский, – но теперь нам придется обстреливать не немецкие минные поля, а русские. Это значит, что мы будем иметь дело уже с иной конструкцией мин, их взрывателей и в какой-то мере самого взрывчатого вещества.

– Да, это верно, – со вздохом соглашается доктор Штрейт. – Это я чуть не упустил из виду. Учтите, однако, что нам нужно очень торопиться.

– Мы понимаем это, господин доктор, – заверяет Штрейта Бурсов.

Вечером, после отбоя, когда Бурсову кажется, что все уже спят, он слышит вдруг тихий шепот майора Нефедова:

– Вы не спите, товарищ подполковник?

– Нет, не сплю.

– Хотелось бы с вами поговорить.

– Пожалуйста.

– Вы ничего не слышали там, у лагерного начальства, о нашей судьбе?