По светлому следу (сборник)
Шрифт:
К счастью, бесчувственное состояние его длилось недолго, всего несколько секунд. Выплюнув изо рта горькую океанскую воду, Дадли протер глаза и осмотрелся по сторонам. В тусклом свете он увидел лишь мокрый песок пологого берега да пену рушащихся волн.
Собрав последние силы, он отполз на несколько метров вверх по песчаному откосу и опять лишился чувств…
Когда Дадли открыл глаза, то увидел над собой темное небо с крупными южными звездами. Рева ветра не было слышно. Значит, ураган пронесся дальше или, обессилев, угомонился наконец. Только океан
Дадли посмотрел на свои герметические часы со светящимся циферблатом. Была полночь. До рассвета оставалось добрых три с лишним часа.
Поднявшись с мокрого песка, инженер почувствовал озноб.
«Погреться бы теперь у костра…» — с тоской подумал он и тут же вспомнил о фляге с коньяком.
Ощупав свой промокший, облепленный песком и водорослями мундир, Дадли обнаружил ее у пояса. Дрожащими руками отвинтив пробку, прямо из горлышка отпил несколько глотков. Он так ослаб, что коньяк перехватил у него дыхание и показался невероятно крепким. Почти тотчас же по всему телу разлилось приятное тепло, постепенно стал прекращаться озноб.
Но что же делать теперь? Куда идти? Где искать остальных членов экипажа эсминца? Да и жив ли хоть кто-нибудь из них?
С этими невеселыми мыслями направился Дадли в глубь острова, ориентируясь по шуму прибоя за своей спиной.
Вскоре наткнулся он на какое-то дерево. По шершавому волокнистому его стволу догадался, что дорогу ему может преградить пальмовый лес. Деревья стали попадаться все чаще, однако они не могли составить еще не только леса, но и рощи.
А вскоре Дадли снова услышал шум океана уже с противоположной стороны — с той, в которую шел. Значит, остров был неширок. Каков же он в длину?
Дадли повернул влево и снова пошел между стволами пальм. Теперь он не только нащупывал руками, но и спотыкался о них. Видимо, пронесшийся ураган вырвал некоторые пальмы с корнем или сломал у самого основания.
Через полчаса, уже не только согревшись, но и вспотев от нелегкой ходьбы по зыбкому песку, Дадли заметил между пальмами огонек костра. Он почти не сомневался, что развел его кто-нибудь из спасшихся офицеров или матросов, так как знал, что остров Табу необитаем.
У костра грелись десятка два матросов и пять лейтенантов с эсминца адмирала Диксона. Они узнали Дадли и приветствовали его радостными криками. Потеснившись, пригласили к костру.
— Это все, кто спасся? — спросил инженер.
— Пока да, — ответил ему лейтенант. — Мы пускали сигнальные ракеты и стреляли по нескольку раз из автомата. Все, кто услышал нас, собрались сюда, остальных будем искать утром. Полагаю, что многих занесло на другие острова архипелага.
— А адмирал и остальные офицеры?
— О них ничего пока неизвестно. До острова добрались ведь всего две шлюпки. Остальные либо опрокинулись, либо разбились о рифы.
— Удалось ли спасти что-нибудь из средств связи?
— Почти ничего. Рацию упустили в воду еще при посадке. Оружие тоже утонуло. Чудом уцелели ящик с ракетами, ракетница
— А продовольствие?
— Только ящик с галетами.
— Дела не блестящие, — вздохнул инженер. — Но ничего не поделаешь… Устраивайтесь кто где сможет и ложитесь спать — завтра у нас будет много работы.
Дадли расположился под пальмой, неподалеку от костра. Засыпая, он слышал, как переговаривались между собой матросы.
— Да-а, — задумчиво проговорил один из них, — задал нам жару «Большой Джо». Так от него улепетывали, что и не заметили даже, как на рифы напоролись…
— А кто знает, — возразил ему другой матрос, — может быть, не случайно это? Могли и нарочно напороться… Эсминец наш все равно теперь ни на что уже не годен из-за радиоактивности.
— Брось заливать! — недоверчиво усмехнулся кто-то.
— А знаете ли вы, ребята, что мы уже топили наши военные корабли, по той же самой причине? — включился в разговор матросов боцман Бридж, которого Дадли знал как человека неглупого и далеко не бездумно относящегося к жизни. — Больше того вам скажу — мы отбуксировали недавно в открытый океан и затопили там даже такой корабль, который пять лет назад находился в зоне испытания водородной бомбы.
ЧТО ПОСЕЕШЬ, ТО И ПОЖНЕШЬ…
Утром инженер Дадли, как старший по чину, взял на себя команду над уцелевшим экипажем эсминца. Разделив матросов на группы, он поставил во главе каждой из них лейтенанта и приказал им самым тщательным образом прочесать остров вдоль и поперек. А когда команды, наспех закусив галетами, разошлись в разные стороны, Дадли с помощью боцмана Бриджа стал подыскивать подходящую площадку для разбивки лагеря. Заметив при этом, что боцман подобрал под одной из пальм упавший с нее кокосовый орех, Дадли строго приказал ему:
— Только не вздумайте лакомиться кокосовым молоком, Бридж. Я запрещаю вам это!
— Почему, мистер Дадли? — удивился боцман.
— Что поделаешь, Бридж, нужно быть осторожным. Я приведу в порядок нашу дозиметрическую аппаратуру, и мы с вами проверим тогда эти орехи, пресную воду и вообще все, что может быть пригодно для пищи. И больше чтобы никаких вопросов по этому поводу! Ясно?
— Да уж яснее ясного, — уныло отозвался боцман.
Команды, посланные на поиски, вернулись в разное время. Они привели с собой еще тринадцать матросов и семь младших офицеров. На носилках, сделанных из бамбука, был принесен адмирал Диксон. Рядом с ним, прихрамывая, шел доктор Стоун.
Адмирал лежал с закрытыми глазами, голова его была забинтована.
— Что с ним? — шепотом спросил Дадли доктора.
— Ничего серьезного, — ответил доктор. — Катер наш разбился у самого берега, а нас слегка ушибло. Моторист утонул. Все, что было в катере, пошло ко дну.
— А рация?
— И рация.
— Положите адмирала в тень под пальмами, я прикажу построить для него шалаш. А вам, доктор, придется пойти с лейтенантом Кларком и оказать помощь нескольким тяжелораненым, оставшимся на берегу.