По течению
Шрифт:
Хотя и само местонахождение нашего дома – уединенное, однако почти в центре одного из новых районов, застроенного так густо, что стены едва не примыкали друг к другу, было странным выбором с моей точки зрения. Родители выкупили несколько участков земли, самые заросшие, и сохранили этот оазис зелени практически нетронутым, однако не было ли проще найти намного более удачный и дешевый вариант где-то на окраине старой части города, где тихо доживали свой срок покосившиеся, потемневшие от времени дома со стершимися именами на воротах и забытой историей?
Выдохнув, опустилась на скамейку. Отполированные темные доски
Никак не давала покоя одна мысль. Все-таки чем же была вызвана такая агрессия в мою сторону? Нет, понятно - ворам и взломщикам нигде не рады, особенно таким неуклюжим, которые случайно крушат фальшивые стены. Но это же не повод меня убивать?
Решил, что я пришла забрать…что-то. Неужели действительно то, что давало силу этому человеку? Он решил, что за этой вещью идет охота? Значит, она действительно существует?
Наличие или отсутствие магии всегда было больным вопросом. Впрочем, как и деньги. Кто-то жил спокойно, кто-то сходил с ума в поисках способа, который помог бы «восстановить справедливость». Определенные склонности часто передавались по наследству, но даже наличие очень одаренных родителей не гарантировало силы дара. С деньгами в этом плане было проще.
Ярким примером была я. Единственная в роду, которая не могла даже пыль заклинанием убрать. Не то чтобы я была очень уж глупой или необучаемой, но жалкие крохи дара едва мерцали на кончиках пальцев, не вызывая никаких изменений. Папа твердил, что не так уж магия и полезна и он с радостью отдал бы свой талант кому-нибудь другому (в начале карьеры его основной работой было вызывать и пересказывать события преступлений, после чего он долгое время не мог нормально общаться вообще ни с кем - сказывался регулярный просмотр картин грабежей, убийств и безобразной ненависти между самыми близкими людьми), мама раздраженно вздыхала. К ее ужасу, не только я была бездарем - Эл тоже не особо блистал.
Нет, ему было намного проще - он мог выполнять все те простейшие действия, на которые особого труда не нужно, проявлял небольшую склонность к дому Искусства, как его дед, мой, соответственно, прадед, но ни на что серьезное его не хватило. Он занял благодаря родительским связям непыльное, но и неприбыльное место в одном из мелких отделений магического контроля и подсчета, чаще всего колесил по пыльным дорогам отдаленных частей страны, благодаря хоть и небольшому, но все-таки наличествовавшему обаянию Искусства крутил десятки романов и романчиков разной степени романтичности и удаленности, регулярно получал довольствие от мамы и был совершенно доволен своим положением. Отец посмеивался над таким отсутствием амбиций и уточнял, что их просто задавило маминым величием.
Мама же была приближенной к главе дома Учения. Дом Учения всегда работал в связке с домом Памяти - одни собирали и хранили все, что происходило, вторые вычленяли важное и передавали их ученикам. Там родители и познакомились. Мама была красива и сейчас, а уж в молодости…тяжелые темные волосы, яркие зеленые глаза, порывистые движения – кто бы мог подумать, что под такой оболочкой скрывается суховатая, педантичная, фанатично преданная своей работе девушка, не по годам рано повзрослевшая. У нее был талант передавать знания другим, с
Очень быстро мама решила, что пытаться сделать из меня даже теоретика магии - крайне глупая идея, и решила просто сбыть меня замуж. С нашими корнями и положением это не составило бы ей особого труда, даже если бы я была горбатой заикающейся косоглазой карлицей, но явных дефектов в моей внешности не было, что и убедило ее в правильности выбранного пути. Вместо посещений ее кабинета мне выделили небольшую комнату, где унылые пришлые дамы обучали меня искусству вышивки, правильного замешивания теста (я старалась, клянусь, но даже в этом меня постигали регулярные досадные провалы) и попыткам приучить меня к поддержанию порядка уже без магии, но с помощью тряпок и швабры.
Отец периодически посещал эту «юдоль бытового рабства», как он ее именовал, после чего еще пару дней изрядно веселился. В дни моего отчаяния он клятвенно обещал мне всех кандидатов на мою руку, сердце и финансы проверять так бесконечно долго, чтобы мы успели найти того, кто устроит именно меня, и мы успели втихомолку уехать в дальнее имение на юге, куда мама не приезжала никогда по крайне прозаической причине -почти полном отсутствии людей в поместье. Если опустить постоянную занятость, остается ее суть – необходимость обучать.
В местах, где обучать было некого, кроме необучаемой меня, мама взрывалась негодованием спустя сутки и сбегала на поиски новой жертвы. Даже редкие отпуска, которые полагались матери как одному из преподавателей небольшого частного пансиона, где обучались молодые люди, проявившие склонность к магии Учения, она проводила исключительно в семинарах для обмена магическими методиками или давая частные уроки. Но дома ее все равно не было никогда - нужно было искать одаренных по всей стране (Учение отбор и развитие своих адептов не доверяло даже Высокому дому, для чего и был создан пансион), и я заранее сочувствовала тем людям, которые в этих поездках были вынуждены проводить время с моей матерью.
Отсутствие магии не давало мне право на получение высшего магического образования и должности впоследствии. Меня не могли принять под крыло Дома, я не смогла бы заработать какое-то состояние сама (можно было бы вскрывать замки, как оказалось - это несложно…хотя…), что вытекало в довольно нерадужную перспективу - быть мне сначала в подчинении родителей, а потом в подчинении мужа.
Но наличие какого-то предмета, дающего возможность заполучить дар, полностью меняло расклад.
1.10 Эверенн.
Размеры моей личной катастрофы явились передо мной во всей красе вместе с появлением матери.
Она стояла на пороге. Несмотря на невысокий рост и хрупкость, она всегда подавляла холодностью и строгостью, заставляя невольно понижать голос. Тонкая ткань костюма Дома облегала хрупкую фигурку, ниже серебряного пояса разлетаясь в стороны темно-синими волнами, открывая широкие серебристые штаны и почему-то пушистые домашние голубые тапочки.
Только увидев эти тапки, я заметила все мелочи, ускользнувшие от меня раньше - синяки под глазами, воспаленные веки, из-за которых зеленые глаза казались тусклыми, нервные руки, мечущиеся по подолу.