Po tu stornu
Шрифт:
Правильно бежим, сынок?
Кажется, правильно,— нерешительно ответил растерявшийся Костя.
На самом деле они сбились с пути вскоре, как покинули лес, и бежали в противоположную сторону от того места, где должна была произойти встреча с Вовой и Жорой.
Шура вела свою группу по намеченной дороге. Ей было легче, так как тропинка выводила прямо к реке. Все бежали тяжело, выбиваясь из последних сил. Двое пленных поддерживали Шуру за руки, и ей чудилось, что она летит по воздуху, не касаясь земли, однако и она почувствовала усталость, когда добежала до реки. Вброд по реке шли молча,
В действительности же в лагере даже не заметили побега и подняли тревогу по другой причине. Когда свет погас, один из часовых выстрелил, чтобы дать тревогу. Кто-то из пленных растерялся и в темноте налетел на другого часового, который дал длинную очередь из автомата и убил пленного. После этого застрочили пулемёты с вышек, взяв под перекрёстный огонь изгородь лагеря. Тогда-то и был ранен шальной пулей Павлов, последним выбиравшийся из лагеря.
Теперь он шёл по реке вместе с группой Шуры, напрягая все силы, чтобы не отстать, пока не доберутся до места.
ГДЕ КОСТЯ?
Ещё до рассвета все ребята, кроме Кости, вернулись в имение.
Не встретившись с Костей, Вова почуял неладное.— «Не попался ли он вместе с пленными? Где он? Где пленные, которых он увёл?» — Утром, чуть свет, Вова запряг волов и, сказав старику, что отправляется за кормами, выехал в поле узнать, не встретились ли с группой Павлова Костя и его товарищи. Жора погнал скот на пастбище, чтобы Эльза Карловна не заметила отсутствия Кости.
Договорились так: если до сумерек Костя не появится, они скажут Эльзе Карловне, будто он утром угнал скот и не вернулся.
Шура рассказала Люсе обо всём, что произошло ночью, и девочки также не находили себе покоя. От имения Эйзен совсем недалеко до лагеря. Гестаповцы с ищейками могли появиться в любую минуту.
Люся постоянно стирала бельё всех ребят. Поэтому ещё на рассвете, как только они вернулись, забрала у них одежду и замочила в корыте, как обычно делала перед стиркой. Так они договорились заранее. Промокшая, грязная одежда могла вызвать подозрение, если вдруг нагрянут с обыском гестаповцы.
В середине дня девочки услышали треск мотоциклов за воротами. Шура выбежала во двор и сквозь щель в заборе увидела, как по дороге в сторону леса пронеслось несколько мотоциклов с вооружёнными солдатами.
Ищут! — сообщила она Люсе.
Там, в лесу... Я мотоциклы сейчас видела, туда проехали.
Тревога ребят усилилась, когда вечером выяснилось, что Костя так и не вернулся и группа пленных, ушедших с ним, так же неизвестно где. Пленные из группы Павлова, прятавшиеся в скирдах, ночью должны были уходить дальше, но сам Павлов, раненный в ногу, идти ие мог.
Больше всего Вову беспокоило отсутствие Кости. По указанию Павлова, никто из ребят не должен был бежать с пленными, чтобы этим не навлечь беду на тех, кто оставался в имении.
Вове не спалось. Он встал с постели, вышел и тихонько постучал в каморку девочек. Они ещё не спали. Вова рассказал им о своих опасениях. Все хорошо понимали: как только
Долго говорили, прикидывали, советовались и, наконец, по предложению Шуры, решили объявить Эльзе Карловне, что Костя утонул. Костину фуражку и старый пиджак Жора должен был взять с собой и бросить на берегу реки там, где они обычно поили скот. В карман пиджака ребята положили записку, составленную Вовой.
Вова попросил девочек приготовить для Павлова чистых тряпок и, если можно, достать какое-нибудь лекарство.
Хорошо бы марганец!
А у Эльзы нельзя?
Была не была! Попробуем!—решила Люся.
Понимаешь, Люся,— стараясь сохранять спокойствие, объяснял Вова,— надо осторожно, очень осторожно... Если Павлова обнаружат, его ведь сразу расстреляют. Да и нам всем — конец.
Пленные должны были в эту же ночь забрать продукты, спрятанные в скирдах, и уйти. Павлов волей-неволей до выздоровления оставался на попечении ребят. Он приказал Вове не приходить к нему, пока всё не уляжется и ребята не убедятся, что опасность миновала.
...А группа Бурыкина за ночь ушла далеко.
Костя ни словом не обмолвился с Бурыкиным о своём желании продолжать путь с ними, но про себя решил: «Как только доберёмся до места, посоветуюсь с Вовой и честно скажу ему, что хочу бежать вместе с пленными.
Перед рассветом группа Бурыкина вышла к реке, километрах в двадцати от лагеря, и во время короткого отдыха в лесу приняла решение продолжать путь самостоятельно.
Костя чувствовал себя очень скверно. За ночь он многое взвесил и, когда представил себе, что побег его может навлечь беду на друзей, ужаснулся: «Как я раньше не подумал об этом? Нет, я не смогу оставить в опасности Вову, Жору и девочек».
Ему вспомнилось всё: и смерть Ани и отъезд Юры в лагерь. «Вот я, возможно, доберусь до родных, а они, мои верные друзья, останутся у Эльзы Карловны и, может быть, все погибнут, как Аня и Юра».
Костя решил рассказать Бурыкину о своих мыслях и планах и попросить разрешения вернуться к товарищам, в имение. Бурыкин хорошо понял Костю, но, подумав, решил, что отлучка мальчика, конечно, уже обнаружена. Если он вернётся, его могут подвергнуть допросу и пыткам, а это может погубить не только Костю, но и всех его товарищей. И Бурыкин, отрицательно покачав головой, взял Костю за плечи:
Возвращаться тебе, Костик, теперь уже нельзя. Придётся идти с нами.
Слушая Бурыкина, Костя соглашался с ним, но у него уже не было той радости, какую он испытывал до побега, думая о своём возвращении на Родину. Ведь Вова и остальные ребята могут счесть его трусом и эгоистом. А на самом деле он всегда был с ними заодно, думал о них и своей осторожностью лишь старался уберечь их от излишних несчастий. И, чем дальше он уходил, тем сильнее росла в нём тревога за судьбу покинутых друзей. Они становились для Кости всё дороже и роднее. Он теперь совсем не думал, не беспокоился о себе, хотя путь, предстоявший ему и пленным, был более опасен, чем жизнь в имении.