По ту сторону Бездны
Шрифт:
– Так. То есть ты, наконец, нашел мне время сказать, что «дитя крови» у нас - урожденное? То-то я удивляюсь, при чем здесь Дэлиата?
– Нет, она, конечно, над колыбелькой стояла, кровью истекая.
– Сам себя не обмани однажды. О чем еще ты мне не рассказываешь?
– Множество вещей, дорогая. О строении солнечной системы, к примеру. Не интересует?
– Пока не очень. Но буду знать, к кому обратиться.
– Сэнта, девочка должна иметь возможность рожать детей. Даже если она никогда ей не воспользуется.
– Да? И вот очень интересно, зачем? Что
– Я не вывожу...породу!
– прежде невозмутимый, Анхен вдруг разозлился.
– Я просто хочу, чтоб она перестала мучиться! И имела возможность прожить нормальную полноценную жизнь!
– И ты дашь ей прожить эту жизнь?
– Разберемся. После. Что ты можешь сделать с деторожденьем?
– Я могу сделать настой, который раз и навсегда закроет вопрос деторожденья и связанных с ним мучений. И для девы с ее наследственностью это было бы самым правильным вариантом. А если ей так уж захочется ребенка - возьмет приемного. Люди и так наплодили их больше, чем в состоянии вырастить.
– Этот вариант не подходит, Сэнта. Вырезать матку я в состоянии и сам.
– Вот и вырежи.
– Нет. И если ты не хочешь стать моим врагом, ты сделаешь то, о чем я прошу.
– Ты не понимаешь, о чем ты просишь. Такие изменения нельзя произвести локально! Будут задеты другие органы, другие функции!
– Это ты не понимаешь, видимо, в чем пытаешься мне отказать!
– Она человек, Анхен, не вампир. Не надо переносить на людей вампирские беды. У них их нет!
– Вот и у нее пусть не будет!
– Может, ты спросишь мнения Ларисы? Это ее организм, ты не находишь?
– Я не собираюсь ее ни о чем спрашивать! Ей 19 лет, у нее мозгов, как у курицы! Тем более, что ты сейчас наговоришь ей с три короба, запугаешь побочными эффектами, и она с радостью с тобой согласится! А смотреть, как она страдает всю оставшуюся жизнь, придется мне! А я на такое уже достаточно насмотрелся, тебе не кажется?!
Никогда прежде не слышала, чтоб он позволял себе говорить на повышенных тонах. Прежде, когда он злился, то наоборот, начинал говорить подчеркнуто тихо. А тут, кажется, сам воздух в комнате накалился. И уже было все равно, что они при мне, но без меня, решают мою судьбу, что меня обозвали безмозглой курицей и лишили права голоса. Хотелось только, чтоб они, наконец, умолкли. Даже кот не выдержал и слинял, когда начались эти безумные крики.
– Да открой ты уже окно, не мучайся!
– раздраженно бросила Сериэнта, не снисходя до ответа.
– Нет необходимости. И Лариса замерзнет, - Анхен явно попытался взять себя в руки.
– Там не так уж холодно, - тем не менее, Сэнта встала, достала из шкафа плед и бросила мне.
– Да?
– усмехнулся Анхен.
– Что ж она тогда так дрожит?
– На тебя любуется. Голодный вампир в прыжке - то еще зрелище. Как правило - последнее.
– Я не голоден.
– В глаза не бросается. Пойдем, провожу до машины. Может, хоть дождь тебя промочит, можно будет нормально
– Я и сейчас нормально разговариваю.
– Выйди, я сказала!
Как ни странно, вышел. Не говоря ни слова, даже не взглянув в мою сторону. Сериэнта ушла за ним, и дом укрыла столь желанная мне тишина. Завернувшись в плед, я лежала, ожидая возвращения вампиров. Мыслей уже не было. Только усталость и страх. Они решат мою судьбу и ни о чем не спросят. Как и всегда. Как и со всеми. Только все не знают этого, а я знаю. И все равно - ничего не могу сделать.
Сначала вернулся кот. Запрыгнул в кресло, где только что сидела его хозяйка, и развалился там с самым блаженным видом. А минут через десять пришла и Сэнта. И сообщила, что Анхен улетел. Вот так, молча. Даже не попрощавшись. Ну а что, собственно. Я же курица без мозгов. И вообще, он со мной не разговаривает, сама напросилась. Поддержал, конечно, когда совсем загибалась, и больше некому было, но при первой же возможности сдал в добрые руки. И улетел.
Знать бы еще точно, что руки эти добрые, и до чего они там договорились.
Меж тем Сериэнта распахнула настежь окно и уселась на подоконник.
– Тяжело, - улыбнулась она в ответ на мой взгляд.
– Сильный запах крови, да еще в замкнутом помещении... Бьет прямо в мозг. А его твой запах и в обычные-то дни с ума сводит. Удивляюсь, как вы вообще до меня долетели. Он же чуть не сорвался сейчас, без всяких шуток.
Как долетели? В багажнике меня устроил с комфортом, и шторкой отгородился, чтоб отдыхать мне не мешать. А чтоб его когда мой запах с ума сводил... Что-то не припомню. Вот в Бездне разве что. А потом он всегда себя контролировал. И хорошо, если только себя. Так с ума не сходят. А сейчас... не знаю. Я не ощутила, что это из-за меня. Казалось - просто ругаются. Но вампирам видней, наверное. Они же друг друга чувствуют.
Да и не так уж важно уже. Улетел и улетел. Со мной-то теперь что?
– Ну и что?
– задумчиво проговорила Сэнта.
– Спросить мне тебя, что ты сама обо всем этом думаешь, или и время не терять?
– А что, разговор с человеком для вас - это просто потерянное время?
– обиженно отозвалась я. Подумать только, я так прониклась к ней в прошлый приезд, когда она меня о моих желаниях спросила.
– Да нет, конечно, не по адресу обижаешься. Просто я в любом случае буду вынуждена сделать так, как повелел наш Прекрасный Принц, поскольку с Принцами, а, тем более, с Прекрасными, как известно, не спорят, - ирония в голосе была, а вот радость не ощущалась.
– Ну, прошлый раз же вы отказались. Причем без всяких споров.
– Потому, что в прошлый раз это была блажь, и он знал это не хуже меня. Потому и не настаивал. Ну а теперь - это слишком больной вопрос. И если я посмею ему отказать - он реально сживет меня со света. А я бы еще пожила. Какое-то время.
– А почему это для него столь больной вопрос?
– А это он сам тебе расскажет, если захочет. А мы с тобой давай сперва о делах, - Сэнта спрыгнула, наконец, с подоконника и прикрыла окно.
– Не сильно я тебя заморозила?