По ту сторону черной дыры
Шрифт:
В караулке все было проще. Посетуешь на жизнь свою тоскливую мужикам, пожалуешься на очередную выходку жены; услышишь ответ типа «Вася, все бабы – стервы», и на душе сразу легче, вроде, не один ты такой… А здесь совсем другой табак! И не поймешь этого сержанта-герцога.
– Что ты предлагаешь? – с вызовом спросил он, – как мне мою чертовку заставить уважать во мне зверя?
– Дурак ты, братец! – тихо сказал Сергей, ибо Диана отвлеклась на малышей, – ты «Терминатор-2» смотрел? Так вот там Шварцу переключают тумблер в положение «Запись», что бы он, анализируя поступки
– Это ты к чему ведешь? – насторожился парень, – видишь, не въезжаю я…
На крыльцо вышла остальная компания и, видя это, Гончаров стал закругляться.
– Вася, если ты не доволен своими внутрисемейными отношениями, то подумай: может тебе под силу их изменить. Если не хватает знаний, почитай книги, посмотри вокруг. Проанализируй взаимоотношения других пар, возьми от них лучшее, убери худшее. Экспериментируй, короче! – Сергей подбежал к своему сынишке и взял его на руки. Диана глядела на него с обожанием, даже каким-то преклонением; Латыш зло сплюнул и, углядев в толпе свою жену, потащился к ней.
– Анализируй, экспериментируй, онанируй! – зло бормотал он, – я с тобой, Люська, так наэкспериментирую сегодня ночью, что завтра сидеть не сможешь!
Парижские портные за эти три года научились копировать покрой одежды, которую привезли с собой бобровские первопроходцы; кое-кто из аборигенов уже щеголял в джинсах, а кое-кто и в мини-юбках, хотя кардиналу стоило больших усилий не предать сей бесовский предмет одежды анафеме. Даже Людовик пару раз появлялся на церемонии в черной паре, а уж про Жака и говорить нечего – его кожаные брюки успели войти в поговорку.
– Ну что, двигаем! – предложила супруга посла, Светлана Булдакова.
– Прогуляемся, – согласился Гончаров. Павлик Латыш, сидящий на «запятках», что есть силы пнул ножками по отцовским мослам.
– Иго-го! – заржал Василь и резво пробежал пару метров.
– Еще! – потребовал малыш.
– Павка, – наставительно сказала Светлана, – першероны – это не скаковые лошади. Они должны тянуть лямку.
– Угу! – подтвердила «лошадка».
Сначала они спустились к набережной, где в этот час прогуливалось много добропорядочных парижан. Сиенна была одета в бетон пока только на одном участке, напротив королевского дворца – там правый берег на протяжении около полутора километров был приведен в порядок силами гильдии ассенизаторов. Гильдия поимела на этом приличные деньги, а Людовик приобрел новую головную боль, ибо бюджет Франко и до приезда белоросских послов трещал по швам, теперь же доходы в казну поступать не успевали вовсе. Булдаков из кожи вон лез, пытаясь доказать королю необходимость реформ в его прогнившей экономике.
В конце концов он показал Его Величеству отчет министра финансов за прошедший год. Капиталовложения увеличились в десять раз по сравнению с тем годом, в котором монарх короновался.
– И фигня, что казна пуста, – рубил ладонью воздух подполковник, – деньги – это мертвый груз! Зато теперь мы имеем железную прибыль от самого большого в Европе порта, пошлины за новые дороги, пошлины за коммунальные услуги, услуги телефонной связи! Скоро добавится плата
– Да, – пробормотал Людовик, – но где все эти деньги, все эти, как вы изволили выразиться, доходы?
– Король, я не Корейко, бабки не жилю! – вскипел Олег Палыч, – для вас же стараюсь, убогие пожиратели лягушек!
– Да не едим мы лягушек! – взорвался Людовик, – с чего вы это взяли?
– Пардон, как Вас там, Высочество…
– «Величество», – устало поправил король.
– Да хоть «превосходительство»! – главное, чтобы вы уяснили: деньги должны крутиться!
Спор в финансовой палате продолжался. Присутствующий при сем Жак вот уже полчаса кимарил в свое удовольствие, изредка просыпаясь и грозя кулаком в неизвестном направлении.
– Ну, вроде бы все вопросы решили! – подполковник с глухим стуком захлопнул папку.
– Уф! – вытер вспотевший лоб монарх.
– Если бы я был шутом, – заметил Жак, – то на этом месте я обязательно испортил бы воздух.
Булдаков поморщился.
– Скоро обед, Ваше Величество.
– Да! – оживился король, – а где же приглашенные?
– Через полчаса будут, – успокоил его посол. Людовик озабоченно посмотрел на часы.
– Полчаса – это много или мало? Никак не привыкну к двум стрелкам на часах. Как вы с тремя разбираетесь и с ума не ходите?
– Километра три легким подбегом одолеть можно, – проинформировал министр и тут же пояснил:
– А это меньше лиги. Правда, ненамного.
– Господи помилуй! – прошептал король.
С росичами здоровались, почтительно кланялись, снимали шляпы. Павлик в ответ махал отцовской кепкой и что-то неразборчиво кричал. Ветер доносил с реки приятную прохладу; слегка пахло тиной.
– Смотри, – вдруг схватила Диана за руку мужа, – по-моему, из Каталонии судно.
– Погоди! – встрепенулся парень, – штандарт королевский! Виват, Бильбао! Виват, Барселона!
– Сестричка приехала! – запрыгала Диана, – я ведь ее уже три года не видела! Пойдемте к ним!
– Вася! – закричала Люси, – пойдем!
Латыш расположился у самой воды и показывал малышу «лягушку» – пускал по воде голыши. Услыхав вопль он посадил Павлика обратно на шею и припустил за остальными, по дороге бормоча считалочку.
Васе горше все и горше:
Как ты там, родная Орша?
Где же ты, моя жена,
Что не пишешь нихрена?
– Что ты там бормочешь? – подозрительно спросила Люси.
– То, что слышать ты не хочешь! – буркнул Латыш, – до греха не доводи. Лучше поскорей иди!
Ошеломленная девушка покачала головой и ускорила шаг. А Василий не унимался:
Почто меня ты разлюбила,
Почто, хорошей притворясь,
Обозвала меня дебилом
И затоптала мордой в грязь?
Почто мой труп ты вшам скормила,