По ту сторону черной дыры
Шрифт:
– Почему? – удивился посол.
– Как, разве вы не знаете? Британия и Каталония – заклятые враги.
– А! – протянул Олег Палыч.
Меж тем все взоры были прикованы к вошедшему. Король Британии оказался крепким мужиком годков сорока и обладателем приличного для этого мира роста: где-то под метр семьдесят пять. Он бесцеремонно подошел к главному столу и с ленцой поклонился.
– Ваше Величество! – произнес он сиплым голосом, обращаясь к Людовику, – позвольте мне засвидетельствовать вам свое почтение.
Король Франко
Тем временем бритт повернулся к королю Каталонии.
– Добрый день, Ваше Величество! – протянул он, а затем взгляд его остановился на герцоге де Бертрам.
– Этому негодяю я здоровья желать не намерен! – заявил Джонатан Оверлорд, – надеюсь, когда он сдохнет, найдется добрый человек, который отпустит ему все грехи. И также надеюсь, что этот добрый человек будет не из Британии, иначе я повешу его на первом дереве!
От гнева в глазных яблоках герцога стали лопаться капилляры. Он обратился к своему королю:
– Ваше Величество простит меня, если я немедленно удалюсь? Не имея возможности отвечать на оскорбления, я бы не желал их и слышать.
Хосеп молча кивнул головой. То, что здесь происходило, не вписывалось в его планы никаким боком. Грозная Каталония не могла допустить союза Британии и Франко, ибо это ставило под удар все ее могущество. С другой стороны, Каталония и Франко были обречены на мир узами брака между ним, Хосепом IV и Луизой Клермон. С третьей стороны, отношения между Каталонией и Британией не могли быть мирными, ибо два десятилетия назад отец Джонатана послал к черту Ромейского Владыку, который, кстати, был баском, и теперь король Британии являлся одновременно и главой церкви британской церкви.
Имея самое большое количество кораблей, Британия могла не опасаться нападения, а чрезвычайная отдаленность от Рома играла только на руку местной церкви.
Три года назад в Париж весьма некстати прибыли белоросские послы, и их появление дало толчок к неслыханному развитию науки, техники и культуры. Всего, но только не теологии, теософии и прочего богословия. Более того! По Каталонии пошли слухи об упадке религии во Франко, а это не могло не взволновать Великого Инквизитора. И Торкемада тотчас отправил короля Хосепа во Франко для образумления своего царственного брата, а для образумления остальных он отправил вместе с королем свою правую руку – Густаво де Бертрама.
И вот, боги, повелевшие Каталонии следить за яркостью божественной идеи, не только у себя, но и в сопредельных странах, не могли никак подать ему совет: что же следовало предпринять
– Ваше Величество предосудительно относится к Его Светлости, преподобному отцу Густаво. Право, герцог не мог заслужить ваш гнев, ибо является лишь проводником божьей воли! – ласково упрекнул он бритта.
Во время этой интересной сцены Людовик не издал не звука. Порываясь вмешаться в разговор, он вдруг поймал взгляд Булдакова. Подполковник приложил палец к губам, призывая насладиться до конца действом, разыгрывающимся перед ними. Король Франко ему кивнул и превратился в слух.
– Ваше Величество, – поправил баска Джонатан, – сей мерзавец является не проводником, а исполнителем. И не божьей воли, а цепного пса Ромейского Владыки. Я говорю, естественно, о короле злодеев – Тотмесе Торкемаде.
– Но Ваше Величество! – воскликнул пораженный Хосеп, – как вы можете так судить о том, чьи помыслы направлены лишь на благо церкви!
В принципе, король Каталонии мог бы и не употреблять обращения «Ваше Величество», ибо Джонатан не был помазан на королевство Ромейским Владыкой, но грубый бритт мог в ответ на такое панибратство засветить в челюсть, что было и унизительно, и больно. Правым крюком король Британии валил насмерть яка.
– Я могу порекомендовать Вашему Величеству усилить на ночь охрану герцога, – ответствовал Джонатан Оверлорд, – боюсь, кабы ангелы его живьем на небо не уперли. Кстати, расскажу вам один случай. У меня один святой стигматами стал одолеваем, но после посещения бани все как рукой сняло: и следы веревок, и раны от гвоздей, и мозоли на коленях.
Негромкий смешок прокатился по залу. Людовик понял, что настала пора ему вмешаться в разговор.
– Здорова ли ваша супруга, позвольте узнать, Ваше Величество? – обратился он к Джонатану. Тот изумленно уставился на него.
– Я ценю ваш юмор, брат, но разве вы не знаете, что я холост? – настала очередь Людовика изумленно выгибать брови.
– Прошу прощения, но я был уверен в обратном. Или что-то перепутал… – запнулся хозяин, – ну точно! Это ведь король Оберланда женился в позапрошлом году, не так ли?
– Совершенно верно! – подтвердил Хосеп, – он взял в жены Августу Богемскую. Весьма дальновидный брак.
– Хранитель подарил им на свадьбу четверку арабских скакунов, – мечтательно сказал Джонатан, – во всем Новом Вавилоне нету более резвых лошадей.
В разговор встрял Булдаков.
– Прошу прощения, Ваши Величества, но разве Хранитель сношается с внешним миром? – воскликнул изумленно он.
– Он поддерживает добрые отношения только с королем Виченцо, – сказал бритт, – а так выходит в мир очень редко и только для того, чтобы отвесить тумака какому-нибудь зарвавшемуся тирану. Странно, что до Торкемады еще не добрался…