По ту сторону черной дыры

Беразинский Дмитрий Вячеславович

Бывший шут грустно посмотрел в пустой бокал. Заметив это, Булдаков усмехнулся:

– Хватит тебе ореховку трескать. Сопьешься на нет, и на дерьмо изойдешь. Лечи тебя потом, абстинента!

– Олег, так я уже два дня не пил!

– Послезавтра тоже будет два дня, как я не пью. Все, хватит. Мне для полного счастья только друга-алкоголика не хватало. Пойдем лучше в бассейне искупаемся. Нет! Сначала в баньке попаримся! Ну!

Жак встал и уныло потащился вслед за послом в подвал, где находилась сауна.

Булдаков стабильно раз в два дня ее посещал, отчего несколько лишних килограмм сошли с него, и теперь он кичился своей стройностью на всех углах посольства. Французы этого удовольствия в упор не понимали; один лишь Жак мужественно переносил сухой пар в угоду своему лучшему другу. Но и он частенько ворчал.

– Зачем так часто мыться, ума не приложу?

– Чтоб собаки след не брали! – отшучивался Олег Палыч, – ради бога, не напоминай мне чукчу из анекдота!

Понятие «чукчи» было для Жака очень сложным. Этим словом росичи и бранились, и ласково обзывались, и пользовались для обозначения всех иноземцев. Поэтому в таких случаях Жак лишь чесал свою тощую задницу, безбожно исполосованную можжевеловым веником.

Вот и сейчас, Булдаков уселся на специальную дощечку и принялся беззлобно подтрунивать над скукожившимся приятелем.

– Что росичу в кайф, то французу – смерть, а, старина? – министр что-то проворчал, а затем испортил воздух.

– У-у! Сука! – завопил подполковник и бросился вон из парной. Жак засмеялся и вышел вслед за ним. Олег Палыч уже плескался в бассейне.

– Ненавижу немцев и французов! – сообщил он, – за вашу отвратительную привычку бздеть где попало. У нас за это обычно дают по шее.

Жак тихо залез в бассейн и устроился в уголке, поглядывая, как бы рука Немезиды не покарала его за скверные шутки.

– Ладно, Олег! – примирительно сказал он, – ты с Людовиком не спал. Булдаков от ужаса хрюкнул.

– Я мальчиками не увлекаюсь.

– Какой, к черту мальчик, за тридцать уже! – посол покачал головой.

– Шиш тебе, а не свежий анекдот в следующий раз! Ты их против меня используешь.

Дверь в сауну заскрипела, и на пороге возник Джонатан Оверлорд в сопровождении своей сестры.

– Ты кого, бля, привел! – возопил Булдаков, погружаясь в воду по самую шею, хотя это не скрыло его фигуру ни в коей мере, – бабы с мужиками у нас давно не моются!

Удивленный и опешивший король Британии застыл в недоумении. Из-за двери высунулась рука Светланы и утащила принцессу за порог. Дверь закрылась.

– Пардон, Ваше Величество! – брякнул подполковник, – ну никак не ожидал здесь вашего появления, да еще и с дамой. Надеюсь, вы не сильно обиделись на мою фамильярность?

Бритт задумчиво почесал репу.

– Добро, хоть по шее не получил. Как это я не догадался спросить о порядке посещения купальной? У нас, сэры, в Британии

дамы всегда помогают мужчинам совершать процесс омовения… Можно к вам присоединиться?

– Валяйте! – махнул рукою хозяин, – и запомните: нет у нас понятия «фамилиен таг». В смысле, family day. Мы, полешуки, сами моемся. Нет, нет, mon ami! Сначала в душ, затем в парную, и только потом купаться! Вы, кстати, читали чеховский «Крыжовник»?

В три часа ночи трое мужчин сидели в небольшой беседке и тянули пиво, доставленное с «Большой Земли». Совершенно изнуренный баней бритт полулежал в кресле и мечтал.

– Вернусь в Лондон, тоже сауну устрою. Ловко вы меня отделали, сэр Олег! Почище любого турнира.

– Да, грязи на вас немало было, – согласился тот, – такое тело в корыте не шибко-то и отмоешь.

Жак ничего не сказал, лишь наполнил свою кружку.

– Какой вкусный эль, – продолжал Джонатан, – у нас его пьют из рога. Но наш более кислый.

Вспоминая ту кислятину, которую во Франко называли «эль», Булдаков поморщился. Жак засопел и произнес:

– Ваше Величество, – мы с Олегом Палычем частенько сидим вот так и смотрим на звезды. Он утверждает, что некоторые из них гораздо больше нашего Солнца.

– Угу! – промычал Булдаков, – особенно вон та.

Он указал на яркую точку на небосводе.

– Та наверняка больше, – согласился Джонатан, – а вон та никак не больше.

– Юморист! – фыркнул Жак, – вот за такие шутки Торкемада сдирает шкуру. Хотелось бы знать, о чем сейчас думают Бертрам с Хосепом.

– Бертам с Хосепом сейчас спят, – зевнул Олег Палыч, – и я предлагаю тоже двигаться на боковую. Ваше Величество, вас просветили насчет уборных? Учтите, ночными вазами у нас не пользуются.

Утром, едва рассвело, посол уже припарковывал свой автомобиль к крыльцу королевского дворца. Но в королевской приемной его поджидал сюрприз: главный мажордом с неудовольствием ответил, что Его Королевское Величество заняты.

– А по печени? – сжал Булдаков пудовый кулак.

– Но, господин посол, я лишусь места! – захныкал мажордом.

– Сейчас я тебя сам его лишу, – пообещал посол опуская руку ниже.

Отстранив бедолагу мощным пинком под зад, подполковник распахнул дверь и объявил:

– Посол Белороссии господин Булдаков! Всем привет.

Людовик вздохнул с облегчением.

– Доброе утро, сир! – Густаво де Бертрам надавил своему повелителю на ногу.

– Ваше Величество, – капризно произнес Хосеп, – вы обещали нам личную аудиенцию! С глазу на глаз.

– Разумеется! – произнес наглый посол, без разрешения подвигая себе кресло и садясь, – все строго секретно: вы, он и я. Больше никого.

– Но почему! – воскликнул Бертрам, – разве Его Величество больше не хозяин в своем королевстве?