По ту сторону черной дыры
Шрифт:
Андрей навострил уши.
– Что-нибудь случилось, дедушка? – волхв сделал пригласительный жест:
– Проходите в дом – там поговорим.
В доме он зажег свечи подбросил в очаг дров. Несмотря на летнюю пору в избе было прохладно – густые кроны вековых дубов почти не пропускали солнечный свет. Олег, впервые бывший внутри с живым интересом осматривался вокруг. Настя же с Андреем пытливо вглядывались в суровое лицо старика, безуспешно пытаясь определить причину его тревоги.
– Беспокоит меня, Андрюша, женка твоя бывшая, – наконец изрек дед. Не желаешь
– Отчего же, – сказал тот, – от меня ведь не убудет…
– Кто знает, – загадочно повел плечами волхв, – тело твое точно целым останется… душа же…
– За руки браться?
– Нет. Теперь она сама ищет тебя, прося помощи у Всемогущего.
– Однако! – протянула Анастасия, – сильно ее прихватило!
– Подойдите! – скомандовал волхв, и все трое приблизились уже к известному ушату.
Старик взял щепоть порошка из висевшей на поясе торбы, и бросил ее в воду. Из ушата повалил дым, а когда он рассеялся, в воде возникло отражение женщины, стоящей на коленях перед иконостасом. В руке она держала свечу, освещавшую бледное заплаканное лицо, в котором Андрей с трудом разглядел черты Анжелы. Губы ее шевелились, но в отличие от прошлого раза, звука не было. В душе Волкова шевельнулось что-то теплое.
– Возможно, я – дурак, – произнес он после того, как изображение исчезло, – мне ее жалко.
– Мне тоже, – шмыгнула носом Настя.
– В наших силах ей помочь, – произнес молчавший до этого волхв.
– Как? – воскликнули гости в один голос.
– Я могу перенести ее сюда, – скромно признался старик.
Анастасия вытянула губы трубочкой.
– Ну, спасибо, дедуля! Огромное «спасибо» за предложение! Вот я взяла и своими руками отдала собственного мужчину!
– Она погибнет, – глухо сказал Андрей, – как я смогу смотреть сыну в глаза, зная, что мог спасти его мать и не спас?
– Почему мне должно быть плохо, чтобы ей стало хорошо? – не унималась девушка.
– Никто не говорит, что она займет твое место, – вступился Олег, – ты ведь мать. Если бы у тебя отняли детей?
– Не знаю! – заплакала Настя, – ничего я не знаю. Чувствую только, что отныне придет конец моему спокойствию!
– Ты еще скажи «твоей моногамии». Вы прямо сейчас ее можете перенести?
Старик насупился.
– Если моя внучка против, то ни о каком переносе не может быть и речи.
Волков посмотрел на жену испытующим взглядом.
– Я согласна! – устало ответила она на его немой вопрос, – но ты, котяра, еще пожалеешь.
Олег с шумом выдохнул воздух. Волхв усмехнулся в бороду.
– Тогда завтра перед рассветом, когда Афродита вызовет сильное возмущение Селены. Это облегчит мою работу.
– Дедушка, – внезапно спросил Олег, – а вы нас туда перенести не сможете?
Волхв расхохотался.
– Ну уж и спросил! Насколько я понял, у вас твоих любимых «полей» нет? Как тогда сконцентрировать кокон, в который ты должен попасть? Никак!
– Поле есть, но очень слабое. Местное поле от него отличается как шторм от штиля.
– Вот видишь. Можешь залететь к Переплуту на кулички.
– А
– Час от часу не легче! – заныла Анастасия, – теперь он хочет обратно!
– Тихо, внучка! – цыкнул дед, – даже у тысячи волхвов не хватит силы забросить к ним хотя бы собаку. В то время как…
– Интересно, выходит, что тысяча волхвов смогла бы нас перенести сюда, – задумчиво почесал в затылке Волков, – следует справиться, не было ли лет пять назад в окрестностях большого шабаша… Чутье мне подсказывает, что Афродита тогда зависала над Селеной больше недели.
– Шут с тобой, внучек! – икнул волхв, – кто такое помнит?
– Люди в дела волхвов не вмешиваются, – подтвердила Настя, с любопытством поглядев на деда, – дела эти сокрыты мраком и тайной. На сколько лет я моложе твоей Ангелы?
– На десять, успокойся! – фыркнул Волков.
– Старый конь воздуха не портит, – ни к селу ни к городу произнес Олег, – пардон за каламбур.
– Ничего! – решительно произнесла девушка, – если она будет к тебе приставать, то я попрошу деда, чтобы превратил ее в пылесос.
Волхв обиженно хрюкнул.
– Во что?
– Ладно, в метлу. Пусть метет, окаянная!
На берегу реки в одиннадцатом часу вечера сидела парочка и тихонько переругивалась.
– Не можешь ты мне сделать ребеночка – ты сам еще ребеночек! – тараторила Мара.
– Считай, что я хитро отмалчиваюсь, – басил Костя.
– А я говорю, что знаю, чего хочу! – кипятилась девушка, – я хочу того, чего ты мне дать еще не можешь!
– Я продолжаю хитро отмалчиваться.
– Костик, прекрати! Не делай вид, будто соображаешь, почему я злюсь…
– У тебя сегодня овуляция! – заявил юный негодник.
Мара поперхнулась. Ей самой не так давно рассказала Настя о некоторых особенностях женского либидо, которую, в свою очередь, просветила коллега – Александра.
– Да что ты можешь знать о таких вещах!
– Когда яйцеклетка выходит из яичников, у самок резко повышается желание продолжения рода. День овуляции считается наиболее благоприятным для зачатия.
Всю эту информацию Константин сообщил девушке с равнодушием опытного гинеколога. Та же пришла в ярость и, повалив парня на траву, попыталась усесться сверху. Но юноша легко опрокинул свою подругу в то самое положение, в котором обычно ярость легко переходит в желание.
– Будешь еще? – спросил он внезапно охрипшим голосом.
– Буду! – прошептала Мара, впиваясь в рот парня своими влажными губами.
С реки повеяло утренней прохладой, а двое молодых людей, взявшись за руки, возвращались домой. Утолив первую жажду, они шли к Косте, чтобы достойно завершить начатое.
– Полчетвертого, – выдохнул Серегин. Он сегодня был ответственным дежурным. В одиннадцать вечера его жена принесла на всю компанию чаю с пирожками.
Мэй осталась с ними, узнав, что за явление они собрались наблюдать. В два пополуночи приперлась Рената с кофе и бутербродами. Наконец, в три пришел Сам с фляжкой коньяку. В три сорок коньяк прикончили и вышли в коридор.