По ту сторону экрана
Шрифт:
— Как прошло обеденное свидание?
Вообще-то до этого вопроса наши отношения с Лазаревым не выходили за рамки деловых. Он не был моим приятелем, чтобы обсуждать с ним любовно подобранные Аллочкой «варианты». И я, особенно с учетом его резких высказываний о моих профессиональных качествах, пожалуй, вполне могла бы не отвечать. Но почему-то ответила, неосознанно выдав уязвленность его вчерашними словами:
— Неплохо. Как видите, вопреки вашим опасениям, кто-то позарился на меня такую, какая есть. В неброской одежде, без яркого маникюра. С пучком
Он неожиданно усмехнулся:
— Ева, я не это имел в виду…
— Разве? — от того, что он назвал меня просто по имени, внутри что-то болезненно дернулось и я уже не могла сдержать бушующих эмоций. — По-моему, вы выразились весьма недвусмысленно и ваши слова не допускают иносказательного толкования.
Я старалась на него не смотреть, продолжая делать вид, что внимательно разглядываю что-то за окном. Тем не менее, его красивый профиль с прямым носом, волевым подбородком и высоким открытым лбом отражался в стекле и всматривалась я именно в него.
— Допускают, — произнес Лазарев твердо. — Ваш внешний вид и все вышеописанные детали вроде очков и неброской одежды — это всего лишь стена, которой вы отгородились от окружающего мира. А где-то там, за этой стеной вы намного красивее, чем стараетесь показаться. Возможно, если вы решитесь выглянуть из-за нее — быстрее найдете того, кого ищете на сайтах знакомств.
Фыркнула. Его длинная фраза позволяла оставить без внимания неожиданный комплимент, который, несомненно в ней содержался, ответив лишь на последнее предложение. Что я и сделала:
— Не уверена, что действительно там кого-то ищу, — пробормотала я и внезапно призналась ему, хотя изначально и не планировала: — На самом деле, я просто уступила желанию близкой подруги, считающей, что без мужчины рядом женщина не полноценна.
— А вы думаете иначе?
Шелест колес по сырому асфальту и неразборчивый шум включенной водителем радиостанции сделали атмосферу внутри салона автомобиля приватно-доверительной. Мы словно были внутри собственного маленького мира, и я чувствовала, что наш разговор действительно останется между нами.
— Мне кажется, что наличие рядом мужчины могло бы значительно усложнить мою жизнь, поскольку это предполагает обязанность о нем заботиться и учитывать его интересы в планировании своего времени, — ответила я отрешенно. И, вдруг вспомнив, об услышанном вчера в суде мнении о причине беременности предыдущей помощницы Лазарева, полюбопытствовала: — А вы что думаете об отношениях?
Понимала, что он тоже мог оставить мой вопрос без ответа, но, вероятно, установившаяся доверительная атмосфера действовала не на меня одну.
— Абсолютно с вами согласен, с одним исключением. Иногда в нашей жизни появляются люди, о которых нам хочется заботиться и чьи интересы учитывать, даже если они напрямую противоречат нашим собственным планам.
И я не знала, говорил ли он сейчас о той, на ком, судя по сплетням, собирался жениться или о забеременевшей от него Эльвире. Но узнать это я уже не успела, потому
В полиции я оказалась впервые, но мрачное темно-серое здание не произвело на меня большого эффекта. Приземистое, трехэтажное, с множеством маленьких окошек, оно тянулось на добрую половину улицы и словно бы смотрело на прохожих с подозрением.
Кабинеты следователей на втором этаже располагались очень близко, один к одному и проходя за Лазаревым мимо приоткрытых дверей, я отметила про себя, что сотрудники полиции ютились в этих малюсеньких комнатках по двое, а то и по трое. Советский ремонт, рваный линолеум, потертая неказистая мебель навевали ощущение тоски и безысходности.
У одного из таких кабинетиков нас дожидались остальные участники: худенький подзащитный Лазарева с вытянутым печальным лицом и высокая дородная потерпевшая с высветленными желтоватыми волосами, которая, пользуясь моментом, громко отчитывала подозреваемого. Денис, едва подойдя ближе и поздоровавшись, встал между ним и продолжающей совестить его теткой.
— Уймитесь, госпожа Ежова, мы всё это уже слышали, — невежливо оборвал адвокат потерпевшую, от неожиданности застывшую прямо на середине неоконченной фразы. И, без приглашения прошел в кабинет следователя.
Расследованием дела о растрате занималась немолодая мужеподобная дама с короткой стрижкой. Как только мы вошли, она смерила нас хмурым взглядом из-под широких нарисованных бровей.
— А это кто? — кивнула она на меня, и я еле сдержалась от того, чтобы не ответить что-то столь же невежливое. Неужели нельзя было обратиться ко мне напрямую, раз уж я, между прочим, тоже здесь присутствую?
— Мой новый помощник, — отрезал Лазарев, который мог посоревноваться с полицейской в суровости взглядов и выйти из этого соревнования победителем. — Ева Сергеевна, предоставьте следователю удостоверение, чтобы она могла внести вашу фамилию в протокол.
Когда все приготовления завершились, а мы расселись на принесенных из соседнего кабинета пыльных стульях, очная ставка наконец началась. Я старательно фиксировала все, произнесенные следователем, потерпевшей, подозреваемым и адвокатом фразы, попутно вникая в произошедшую несколько месяцев назад ситуацию.
Подзащитный Лазарева по фамилии Герц несколько лет работал продавцом в цветочном магазине Ежовой. Не так давно она расширила помещение, добавив туда помимо цветов сувениры и статуэтки. А потом ревизия по прошествии отчетного периода выявила существенную недостачу, которую Ежова тут же приписала Герцу, как материально-ответственному лицу и быстренько настрочила на него заявление в полицию.