По ту сторону экрана
Шрифт:
— Хорошо выглядишь, — сразу оценила она перемену моего облика, когда я прошла в светлую кухню. — Влюбилась, что ли?
Ну вот, и она туда же. Неужели в этом мире уже и волосы постричь без влюбленности нельзя?
— Нет, мам, — не удержавшись, я закатила глаза и, взглянув на стол, накрытый к моему приходу, поняла, как сильно проголодалась. — Просто захотелось.
— А могла бы и влюбиться, между прочим, — демонстративно вздохнула мама, наливая мне в тарелку исходящую паром уху, поскольку знала, что от еды я никогда не отказываюсь. —
Пользуясь тем, что я откусила кусочек горячей гренки с чесноком и была занята жеванием, мама продолжила:
— Вот знаешь, Ева, я лет десять назад я никогда бы не подумала, что стану ставить Аллу тебе в пример. Я ведь раньше считала ее плохой компанией для, а теперь выяснилось, что она умудрилась устроиться в жизни куда лучше тебя с твоей золотой медалью в школе и красным институтским дипломом.
— Троечники всегда более приспособлены к жизни, чем отличники — это научно доказанный факт, — не прекращая жевать беззлобно отозвалась я, поскольку за тарелку вкуснейшей маминой ухи готова была стерпеть и не такое.
К тому же, последние лет пять мама умело сводила к теме женитьбы, детей и пресловутых «тикающих часиков» любую беседу и я успела давно к этому привыкнуть.
— Это не оправдание, — заявила мама, подливая уху в мою тарелку и ополаскивая в раковине пустую кастрюлю с половником.
— Почему? Раньше ты говорила, что пока не доучусь и не встану на ноги, «чтобы не вздумала принести в подоле». Период становления меня как личности несколько затянулся. Вот я и «не вздумываю» до сих пор.
Мама со вздохом покачала головой, давая понять, что мой стендап не удался и вытерла о цветастый фартук мокрые руки.
— Все смеешься? Весело быть молодой и беспечной, — устало произнесла она и села на стул напротив. — Кажется, что впереди вечность, что все успеется и все получится. А потом время утекает, как вода сквозь пальцы, и оказывается, что все хорошее осталось в прошлом. Одиночество — тяжкое бремя, Ева.
Подперев голову руками, она внимательно рассматривала меня полным печали взглядом. И я могла ее понять. В ее жизни хорошего было совсем немного. Сколько я себя помнила, она тяжело работала и одна воспитывала меня, потому что отец бросил ее беременной.
Когда я, став старше, хотела навести о нем справки, мама не пожелала даже назвать мне его имя, хотя, возможно это и к лучшему. Спустя еще несколько лет я оставила попытки и поняла, что незачем искать того, кто сознательно от тебя отказался.
— Я все понимаю, мам, — серьезно ответила я. — И что бы ни ожидало меня впереди — со всем справлюсь. Знаешь ведь, что судьба никому не дает испытаний не по возможностям, а все что нас не убивает — делает сильнее.
Она вздохнула, ничего не ответив. Мы вместе выпили облепихового чая с домашним творожным печеньем и обсудили последние новости, а потом я, решив, что на сегодня нагулялась, вызвала такси и отправилась домой.
Правда, едва я ступила на порог собственной квартиры, поприветствовала
— Я слышала, как скрипнула твоя дверь, — призналась она и восхищенно ахнула. — Блиииин, Ясенева, ну ты даешь! Ты, оказывается, совершенно не умеешь делать селфи — вживую твои перемены выглядят еще лучше! Ты теперь прямо светишься вся!
— Скажешь тоже, — смущенно улыбнулась я. — Но вообще-то мне и самой нравится.
— Пойдем, покормлю тебя.
— Не надо, я у мамы пообедала. Может сама зайдешь?
Стянув куртку и ботинки, я первым делом отправилась кормить Контру, зная, что ей только этого от меня и надо.
— Хорошо, только я сейчас возьму кое-что и вернусь, — заявила подружка и исчезла за дверью.
Гадать о том, чем являлось это таинственное «кое-что» пришлось недолго. Я успела только сменить одежду на джинсы и домашний свитер, когда Аллочка вернулась с крайне загадочным выражением лица и небольшой пластиковой коробочкой.
— Я вчера новые курсы по маникюру прошла и пришла на тебе новые знания отрабатывать, — торжественно объявила она, разуваясь.
Интересно, она вообще скучает без дела хоть когда-нибудь? Неуемная жизненная энергия с детства била из Аллочки ключом и неизменно заряжала окружающих, и меня в том числе. Да и от маникюра, до которого у меня вечно не доходили руки, я отказываться не собиралась.
— Ну пойдем, госпожа нейл-мастер, только я сначала нам чаю налью.
Вскоре мы устроились за столом и, пока Аллочка торжественно доставала из своей коробки щипчики, пилочки, полировщики и какие-то непонятные флакончики, я поведала ей и о вчерашнем свидании, и о переписке с Лазаревым от имени Яны.
Видимо, сказывался психологический эффект «держания за руку», от которого хотелось раскрыть все свои секреты. Не зря говорят, что мастера маникюра работают действеннее психологов. Хотя, какие-то курсы по психологии в арсенале Аллочки тоже, кажется, имелись.
— И что, твое желание мстить ему до сих пор не угасло? — с сомнением осведомилась подружка, аккуратно подпиливая ногти на моей правой руке.
— Угасло, наверное, — пробормотала я. — Это вообще был такой минутный порыв, ты же знаешь, я вспыльчивая, но отходчивая. Просто потом эта игра стала очень увлекательной.
Аллочка перевела на меня взгляд своих огромных голубых глаз и прищурилась:
— Он тебе нравится, да?
— Кто? Лазарев? Не знаю, — тяжело вздохнула я. — До его появления в моей жизни все было просто и понятно. А сейчас сложно и неопределенно. Но интересно.
— Ну он же самодовольный ехидный эгоист, да еще и бабник в придачу, судя по сплетням, — напомнила мне собеседница, чей голос тоже был совсем не лишен ехидства.
А правдивы ли сплетни? Зная Зеленую, она и про меня много чего интересного рассказывает за спиной, и не факт, что хоть что-то из этого не лишено оснований.