По ту сторону границы
Шрифт:
Он осторожно повернул голову на звук. Неподалёку от него гудел незнакомый ему прибор, более всего напоминающий некий генератор и из него действительно вырывался пар. Только это был не горячий пар, как из кипящего чайника, а скорее тот самый пар, который образуется, когда ты в тридцатиградусную жару открываешь морозилку, чтобы достать купленное по случаю мороженное.
Одними глазами Вадим посмотрел вверх, по сторонам. По всему выходило, что он находился в некоем просторном шатре, назвать это палаткой было бы оскорблением для этого места. Воздух был не столько прохладным,
Что это за xрень такая? Где он находится, что с ним произо…шло. Последняя мысль даже в голове Вадима растянулась. Вадим, вдруг осознал, что всё его путешествие это не трип туриста, съевшего в лесу незнакомый гриб, а было на самом деле. События последних дней буквально высвободили терабайты памяти, до этого заархивированные в его мозгу.
Но тогда получается… Он попробовал приподняться на локтях, однако голова закружилась, и он опять лёг.
– Сильное обезвоживание, - услышал он из-за спины женский голос, который показался ему знакомым. – Неприятная вещь, согласна.
Усилием воли Вадим всё-таки смог принять сидячее положение, обернулся на голос.
Позади него на подушках полулежала красивая молодая женщина. Сам он, как оказалось, лежал на ковре, а под головой у него всё это время была подушка типа валик.
Женщина была специфической внешности. Можно было бы сказать, что больше всего она напоминала жительницу арабских стран, или представительницу одного из бедуинских племён, однако что-то в чертах лица неуловимо отличало её от представителей этих народов. Форма глаз? Может быть нос? Да, он был несколько больше, чем те, которые Вадим привык видеть в своём окружении, и отличался некоторым орлиным профилем, однако назвать его большим тоже было нельзя, да и смотрелся он на этом незнакомом ему лице вполне органично.
Глаза незнакомки были миндалевидной формы, радужка была не то чтобы карей, а скорее янтарно-карей, или даже медовых оттенков. Веки был подведены чем-то чёрным, что ещё больше оттеняло белки глаз.
– Так и будешь глазеть? Или уже расскажешь, что тебя сподвигло нарушить запрет на пересечение границы? Насколько знаю, там, - она указала рукой в неопределённом направлении, - всё буквально утыкано предупреждениями о запрете на пересечение границы.
Вадим продолжал пялиться на хозяйку шатра (иначе он её статус определить не мог), словно посреди улицы узрел двух розовых пони, жующих радугу. Незнакомка стала явно смущаться от такого пристального взгляда.
– Можно узнать твоё имя? – спросила она, надеясь развеять возникшую неловкость.
Вадим будто отмер. Он попытался облизать потрескавшиеся губы.
– А… Вадим. Моё имя Вадим, - ответил он и зачем-то поднёс правую ладонь к груди.
– Вад-им,- раздельно произнесла незнакомка, - Нет, ничего не значит на моём языке, - а потом также картинно, словно пародируя жест Вадима, поднесла свою руку к сердцу, копируя жест Вадима, сообщила, - Айюнар.
– Айюнар, - продолжая пялиться, повторил Вадим.
– Ты явно пострадал от жары сильнее, чем мы думали. Кто же суётся в Пески
Вадим пытался привести свои мозги в порядок, чтобы понять, что вообще происходит, где он, кто это перед ним, и что делать дальше.
– Вы говорите по-русски, - выдал он не то утверждение, не то вопрос, интонация получилась какой-то уж совсем неопределённой.
Незнакомка пожала плечами.
– Сама удивляюсь. Никогда не думала, что мне пригодиться знание языка Договора. Но надо же, пригодилось!
Вадим тем временем сменил позу, сев на ковре по-турецки, скрестив ноги. К нему даже стала возвращаться привычная самоуверенность, которой он так успешно пользовался в ходе деловых переговоров.
– Но почему, вы решили заговорить со мной по-русски? Почему не по-английски, по-немецки или по-французски?
– Часы, - коротко ответила незнакомка.
– Что? – не понял Вадим.
– На ни написано «Командирские». Это язык Договора.
В этот момент Вадим мысленно воздел руки к Небесам и возблагодарил их, что в свой поход он взял часы, доставшиеся ему от отца, а не какие-нибудь Casio или умные часы от Apple.
Иначе как чудом, в которое он, к слову, вообще никак не верил, это было не объяснить. Ностальгия, память по отцу. Часы «Командирские», которые остались от него. Почему он решил, что в путешествие по местам своего детства лучше взять их, а не ультрасовременный хронометр? Наверное, потому что часы имели автоподзавод от движения руки, а так называемые умные часы требовали зарядки от сети минимум раз в сутки?
Однако, вопрос назрел сам собой.
– Что за Договор?
Глаза хозяйки стали настолько холодными, насколько это вообще возможно для глаз такого оттенка. Вадим невольно представил, как в теё сознании всплывает образ некоего пергамента, на котором начертан текст некоего Договора, что бы она под этим не понимала.
– Договора, согласно которому, - она сделал драматическую паузу, - я могу тебя казнить здесь и сейчас без лишних расспросов. Договора, который ты нарушил, когда перешёл Границу.
Вадим походу поймал свою волну, хотя и понимал, что находится во власти своих спасителей, но решил, что терять ему, в любом случае, нечего.
– Ну, если я и пересёк границу со своей стороны, хотя и понятия не имею, о каком Договоре вы вещаете, но только я не первый, кто это сделал, и уж точно, не с нашей стороны, чтобы это не значило.
На лице незнакомки отразилось некоторое удивление и недоумение.
– То есть? Ты хочешь сказать…
– … Что я видел одного из ваших в Городке, - перебил её Вадим.
Наконец, хозяйка шатра встала. О сколько грации было в её движениях! Учитывая, что она только-только полулежала, полусидела на подушках, она сумела подняться на ноги так, что ей могла бы позавидовать не одна гимнастка, так легко и непринуждённо она это сделала.
Она подошла к невысокому столику, на резных ножках, также грациозно присела и взяла в руки чайник серебристого металла с узким длинным носиком, после чего налила в две такие же серебристые чашки какой-то напиток.