По ту сторону мести
Шрифт:
– Эээ... Так вы немка?
– не смог придумать ничего иного, кроме этого уточнения влипший "юноша".
– Урождённая баронесса Зигхардинг. К счастью, в Советском Союзе о том, что Зигхардинг и Зингер соотносятся, примерно как Ульянов-Ленин, не знали. А мой внешний вид это хорошая наследственность и отсутствие вредных привычек. Надеюсь, ваше внимание к мелочам касается не только моего возраста, но и изучаемого нами предмета. Доброго вечера, уважаемые студенты.
– Подтвердила зародившееся на свой счёт опасение Элеонора Рихторовна.
Лекции я посещала без пропусков. Да и поводов прогулять не было. В
– Ааа, - протянула Нина, роковая красавица всего пятого этажа.
– Ты из той норы?
– Ну да. А что?
– разубеждать кого-либо и убеждать, что у меня шикарная комната, я не собиралась.
Я жила отдельно ото всех. Да и постоянное присутствие постороннего в комнате меня беспокоило бы. А так хоть какое-то подобие безопасности и уединения. И Любовь Рустамовна была абсолютно права, когда говорила, что свой отдельный санузел в комнате, это несомненный плюс. Боюсь, что в общую душевую, где дверь закрывалась на хлипенький крючок, я просто не смогла бы ходить. Раздеться там где я не чувствовала себя в безопасности... Я не смогла бы себя заставить отважиться на подобный шаг.
В общежитии все очень быстро узнали, что Власова Алина из детдома. А значит, денег и всех прочих атрибутов красивой жизни у меня нет. Как и родни, что могла бы помочь в учёбе или подкинуть деньжат. И для многих я сразу стала не интересна.
Так что в компании меня не звали, да и времени свободного у меня не было. Нравится или нет, собиралась ли я связывать свою жизнь с медициной или не собиралась, никого не интересовало. Я обязана была разобраться, понять и справиться. Я должна была уцепиться за этот шанс, который сулил, как минимум на время обучения, крышу над головой и стипендию. Поэтому, с первых дней я обкладывалась учебниками и справочниками, засиживалась в читальном зале вплоть до закрытия и все выходные проводила за книгой.
У меня по каждой дисциплине было две тетради. Одна черновая, в которой я писала на занятиях, и чистовая, куда я переписывала лекции, добавляя слова преподавателя выдержками и пояснениями из учебников, справочников, энциклопедий...
Там где другие записывали только определение с кратким пояснением, я исписывала подробным разбором лист другой. Ну и какой толк от такой девицы в компании, если за мной уверенно закреплялась слава ботаника и зубрилы?
Последним, окончательно превратившим меня в изгоя студенческой тусовки, стал факт того, что у меня не всё в порядке со здоровьем.
Меня и до этого то неожиданно начинало трясти в ознобе, то становилось неимоверно жарко, словно резко поднималась температура, начинали дрожать руки или ни с того ни с сего я резко начинала потеть. Целая проблема была встать с кровати утром. Я не редко просыпалась с головной болью. Но чем больше времени проходило от последнего приёма наркотиков, тем более странно я себя ощущала. Меня раздражали люди, яркий свет, шум.
Но страшнее всего были судороги. Приступы были достаточно неожиданны. Я научилась их предугадывать по неприятному покалыванию, начинавшемуся у основания шеи. Несколько раз приступ заставал меня на общей кухне.
– Фу, ты что, припадочная?
– не давала мне покоя Нина.
– Что это с тобой?
– Врождённое, -
К концу октября я стала той, с кем дружить было не просто не престижно, а стыдно. Возможно, это и было бы проблемой, но я друзей и близкого общения ни с кем не искала. Рисковать тем, что кто-то может узнать мою тайну, я не собиралась.
Прошлое, причём не моё, а настоящей Алины, напомнило о себе неожиданно. Так как я была временно прописана в общежитии, туда и пришло заказное письмо, что после Нового года, я должна явиться в родной город Алины на комиссию по распределению и вручению жилья сиротам.
Я долго думала, ехать или нет. Первая сессия отгремела, я умудрилась не только её преодолеть, но и оказаться в числе лучших. У меня не было ни одного хвоста, а в зачётке на странице с экзаменами были только отметки отлично. А это не только тешило моё самолюбие, но и означало, что до следующей сессии я получаю повышенную стипендию.
– Ты когда собираешься домой ехать?
– строго спросила Любовь Рустамовна, когда я ввалилась в общежитие с огромной стопкой книг.
Впрочем, это была вполне привычная картина. Почти всё свободное время я тратила на чтение и конспектирование. А в читальном зале мне уже предлагали принести подушку.
– Так вроде сессия только закончилась...
– неуверенно протянула я.
– Ну откуда ж ты такая взялась? Вроде и голова на плечах, а всё равно дурында.
– Вздохнула комендант.
– Послушай старуху, я жизнь прожила. Какая никакая, а крыша над головой, это первое дело. От своего угла вся жизнь начинается. Тебе положено? Вот и получай, да нос не вороти. Может, ещё отучишься, и распределение дадут. А там или приработаешься, тогда продашь и на новом месте жильё купишь. А нет, так ты не бродячая, что та собака. У тебя своя конура есть! Когда за спиной есть куда отступать, она, знаешь ли, и осанка ровнее, и походка увереннее.
Наверное, именно эти слова стали той самой, последней каплей, из-за которой я всё-таки решила рискнуть. Мысли о том, где и как я буду жить после учёбы меня и так посещали. А уж когда тебе прямо об этом говорит посторонний, но опытный и умный человек, то такие мысли приобретают особый вес.
Дорогие друзья, не устали ещё от воспоминаний?))))
А вот она, Элеонора Рихторовна)))
Глава 8.
Глава 8.
Родной город Алины встретил холодным ветром и кашей из снега и грязи под ногами. Добиралась я сюда почти двое суток поездом, и погода здесь была куда неприятнее. Похоже, прав был Виктор, когда говорил, что Алина выбрала наш мед, только потому, что он был близко расположен к месту жительства её друга.
Вещей у меня с собой особо не было, да и зачем они мне, если ехала я буквально на день?
Пока расспросила как добраться на нужное мне место, пока нашла... До конца рабочего оставалось не больше двух часов. К нужному мне кабинету в здании местной администрации я подходила с бешено бьющимся сердцем. Я боялась, что там будет толпа людей, среди которых могло быть и руководство детского дома, и те, кто рос вместе с Алиной. Но там никого не оказалось.