По ту сторону полуночи
Шрифт:
— Ты сама-то в это веришь? — улыбнулся Эдуардо.
Она хотела верить. Она должна была верить.
— Мне не стоило спать с тобой. Это была ошибка. Я ни о чем не думала в тот момент.
— Может, и не думала, но ты чувствовала, — заметил он, притягивая ее ближе к своему обнаженному телу. — Как сейчас, например. Чувствуешь, что ты делаешь со мной? Что мы делаем друг с другом?
Белла чувствовала, и горячая волна страсти окатила ее с ног до головы. Ее женская суть трепетала в предвкушении, каждый нерв вновь стал
Губы Эдуардо приблизились и поцеловали ее так крепко, что она мгновенно растворилась в восхитительных ощущениях. Белла обвила его руками, прижимаясь к нему настолько тесно, насколько это было возможно. Ей хотелось забраться ему под кожу, стать частью его. Мучительное, сумасшедшее желание затопило женщину.
Запустив пальцы в черные густые волосы Эдуардо, она вдохнула его запах, эту волнующую смесь мужественности и парфюма с нотками мускуса.
Он обхватил ее бедра. Белла вновь ощутила прошедший по ее телу электрический разряд. Это был голод в чистом виде, который можно удовлетворить только одним способом — актом любви.
Она любила, когда Эдуардо издавал низкие стоны, когда его губы жадно ласкали ее, когда его колючая щетина царапала ее нежную кожу.
Он слегка покусывал губы Беллы, дразня ее намеком на грубость. Она отвечала ему тем же.
Эдуардо уложил ее на кровать. Она легла, сгорая от страсти. Он быстро достал другой презерватив и лег на Беллу, прижимая ее к кровати. Он, продолжая мучить ее поцелуями, снова вошел в нее. От наслаждения у Беллы перехватило дыхание, а тело размякло.
Эдуардо ускорил темп, и по ее телу пробежала дрожь. Белла чувствовала, как сокращаются ее мышцы от страстной и сводящей с ума мужской настойчивости.
— Ты меня сводишь с ума, — прошептал он у ее распухших от поцелуев губ.
— Ты меня тоже, — ответила Белла, продолжая целовать его.
Эдуардо покрыл поцелуями ее шею.
— Не слишком быстро?
— Можешь еще быстрее?
— Не хочу сделать тебе больно. Ты кажешься такой крохотной рядом со мной. Боюсь тебя раздавить.
— Не раздавишь, — заверила она, торопя его движением бедер, — ты как раз то, что нужно.
Эдуардо снова поцеловал Беллу, продолжая дразнить. Она извивалась под ним, ее тело было так напряжено, что казалось, оно вот-вот взорвется. Нервные окончания, казалось, кричали о необходимости разрядки.
И наконец последовал всеразрушающий взрыв эмоций. Тело женщины содрогалось, как будто попало в эпицентр землетрясения. Она закричала.
Затем настал черед разрядки для Эдуардо. Белла прижалась к нему, чтобы продлить глубокую связь их тел. В том, что он почти полностью утратил контроль над собой, было что-то трогательное. Белла надеялась, что их занятия любовью отличаются от того, что он испытывал с другими женщинами. Она ощутила абсолютно бредовое желание: стать для Эдуардо чем-то большим, чем очередная сексуальная победа.
Эдуардо
— Что-то случилось? — спросил он, убирая локон с ее лица. — Я сделал тебе больно?
— Нет, конечно нет, — ответила Белла, потупив взгляд.
Он разгладил пальцем морщинку на ее лбу.
— Я знаю, о чем ты думаешь.
— То есть ты можешь читать не только мое тело, но и мысли? — поинтересовалась она с кислым выражением лица.
Он посмотрел ей в глаза:
— Не кори себя за то, что сдалась. Это должно было случиться — ты и я в одной постели.
— Потому что ты хотел доказать свою правоту.
— Я ничего не пытаюсь доказать, — вздохнул Эдуардо. — Просто считаю, что тебе надо немного дольше подумать над своим решением. Я понимаю, ты паникуешь из-за будущего. Ты скоро получишь в наследство огромное состояние. Это большая ответственность для столь молодой женщины. И ты ищешь человека, с которым сможешь разделить эту ответственность, надежного человека. Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку, о которой будешь жалеть всю оставшуюся жизнь.
— Ты способен хоть кого-нибудь одобрить из моих избранников? — возмутилась Белла.
Он помолчал, а потом встал:
— Я лучше выведу Фергуса.
Она нахмурилась, когда Эдуардо нагнулся, подбирая с пола брюки:
— Что это у тебя на спине?
— Ничего, — отрезал он, одеваясь. — Всего лишь пара шрамов от ветрянки.
Она закуталась в простыню и подошла ближе.
— Они слишком велики для оспин, — сказала Белла, удерживая его за локоть. — Дай посмотреть.
— Белла, не надо. — Он стряхнул ее руку.
На его лице появилась непроницаемая маска.
— Почему у тебя белые пятна ниже спины? — продолжала она. — Их по крайней мере восемь или десять.
Прошла вечность, прежде чем Эдуардо заговорил. В его глазах читалась внутренняя борьба. Шея была напряжена, зубы стиснуты.
— Это ожоги.
— Ожоги? — переспросила Белла. — Какие ожоги?
— От сигарет.
Глаза ее округлились от ужаса.
— От сигарет? Но как они?.. О боже! — Она закрыла рот руками, боясь произнести хоть слово.
— Умно, правда? — В голосе Эдуардо слышалась горечь. — Он прижигал их там, где никто не увидит. Он не мог позволить себе оставлять следы там, где их легко заметить. Ему не нужны были расспросы.
При мысли о маленьком мальчике, о тело которого тушили сигареты, у Беллы на глаза навернулись слезы. Какие еще ужасы он пережил? Вот почему Эдуардо никогда не рассказывал о своем прошлом. О таком невыносимо вспоминать.
— Твой отчим бил тебя? — спросила она.
Его губы сжались.
— Да, бил, — кивнул Эдуардо. — Но с матерью он поступал хуже. С ней он вел себя, как последняя скотина, а я не мог ничем ей помочь. Он ее мучил, пока она не сдалась. Моя мать выпила таблетки. И я нашел ее…