По ту сторону пруда. Том 1. Туман Лондонистана
Шрифт:
– Надо бы обмыть, наверное? – неуверенно предложил я.
Кудинов прищурился, размышляя.
– Нет, лучше каждый у себя. Я в лондонском общепите человек приметный. Да и со спиртным местные бобби не шутят. Одно пиво еще куда ни шло. Но так – не дай бог, остановят машину. А вот дома выпью за твое здоровье.
Я взял у Кудинова оставшиеся распечатки. Эти сделаны уже после встречи. 17:35, вид сбоку – Добсон с Фини идут через холл к выходу. 17:54, тот же ракурс – Абу Саид готовится выйти, его телохранитель уже встал и направляется к нему.
Я удивленно посмотрел на Лешку:
– Ты что, тоже вступаешь в наш клуб?
Кудинов состроил смешную гримасу. Вроде: «Да я не знаю. Хотя и заманчиво».
– Это ведь из области знаний, к реальной жизни неприменимых, – усилил его колебания я. – Разве что ты сидишь на берегу горного ручья под цветущим персиковым деревом, и абсолютно ничто тебя не колышет.
– А зачем тогда ты распечатал эту бумажку?
– А зачем ты ее у меня попросил и теперь хранишь?
Лешка повторил свою гримасу. Нет, я ее упростил в первом описании. Там более сложная была игра чувств и мыслей, только не рискну сформулировать какая.
– Видишь, сколько вопросов, на которые мы еще не нашли ответа, – заключил я.
Кудинов хотел оставить мне фотографии, но для меня они были опасным грузом – я хотел лишь взглянуть на результат. Еще я передал ему сообщение для отправки Эсквайру. А потом еще фотографии Халеда со своими контактами, рассказав, как забрать у Раджа остальные. Я-то своего друга мучить не стал, доложил и про эту блиц-вербовку, и про Рамдана, проявившегося в новом, интересном для нас качестве.
Однако Кудинов по мере моего рассказа не радовался все больше и больше, а, наоборот, мрачнел.
– Передавай их скорее на связь, – сказал он. – Не нравится мне, сколько людей ты на себя замкнул.
– Все, все. У меня билет на тридцатое, но, по-моему, я хоть завтра смогу обратно лететь.
Действительно, что мне осталось сделать? Утром мы должны в последний раз встретиться с Ашрафом, чтобы дальше он мог функционировать в автономном режиме. А Мустафа знает, что с ним будет работать кто-то другой. И с Халедом условия связи тоже обговорены.
– Мы с тобой еще увидимся? – с сомнением в голосе спросил Кудинов.
– Где-нибудь, когда-нибудь, – подтвердил его сомнения я, забирая на колени рюкзак с кассетами.
Кто же тогда мог предположить, как все обернется?
Похищенные
Напоминаю, мы с Лешкой Кудиновым были заперты в какой-то слесарной мастерской. Не воспользоваться этим обстоятельством для людей, скованных наручниками и находящихся в смертельной опасности, было бы просто экстравагантно. При этом конструкция, к которой мы были пристегнуты, была не только неподъемной, но и несдвигаемой.
А соблазнов вокруг было хоть отбавляй. Ну ладно, сверлильный станок далековато стоит, да и запустить его бесшумно не удастся. Две пилы по металлу – такие гнутые красные трубки с лезвием посередине,
Чтобы завладеть им, мне не хватало сантиметров сорок. Двадцать до края верстака и столько же до самого напильника. Однако шанс все же был.
Дело в том, что в конструкции, к которой мы были прикованы, второе кольцо наручников продевалось в проушины, симметричные с каждой стороны. Лешку примкнули за крайнюю проушину справа. Она была длиной с полметра, так что он пользовался относительной свободой перемещения. Однако ему она была ни к чему: его часть мастерской была пустой, если не считать той стремянки, которая падала на меня в фургоне, и пары пузатых пластмассовых ведер с краской. Кудинову удобнее было только смотреть в окно, на летное поле.
Мои же наручники зацепили за проушину слева, со стороны верстака и окна, выходящего на бытовки. Но не за крайнюю, а за предпоследнюю. Это было просто круглое отверстие, не дававшее никакого хода. Наверное, так получилось случайно. Однако если бы меня пристегнули, как Кудинова, только с другой стороны, я, изловчившись, возможно, сумел бы дотянуться до напильника.
Мы обсудили эту возможность с Лешкой. И еще другие варианты, если эти ребята допустят оплошность.
Звонка, чтобы вызвать похитителей, у нас не было, поэтому я постучал наручником по железяке. Полой она не была, так что звук оказался слабым. Однако его услышали.
Они вошли оба, и рыжеволосый, и рыжезубый, как Кудинов их обозначил. У рыжезубого в руках опять был «магнум».
– Мне надо в туалет, – заявил я.
– И я тоже готов за компанию, – поддержал меня Лешка.
Похитители обменялись досадливыми взглядами.
– Не надо было давать им пива, – проворчала рептилия.
Рыжеволосый только вздохнул.
– Я, конечно, могу сделать это и здесь, – подтолкнул их к правильному решению я.
– Ладно, – сказал рыжий. – Только…
– Договорились, без геройства, – выставив вперед ладонь, благодарно завершил фразу я.
Ребята действовали грамотно. Рыжезубый с пушкой встал наискосок – так, чтобы, когда мою вторую руку отстегнут, я не смог бы схватить его напарника и загородиться им. И от Кудинова он был на расстоянии, достаточном, чтобы тому не удалось подсечь его ногами и выхватить пистолет.
Стоит рискнуть? Как только рыжий освобождает левую руку, я правой хватаю его за горло. И что толку? Я целиком перекрою рыжеволосого своим телом, и рептилия сможет спокойно стрелять. Хватка, кстати, у этого рыжего была крепкой, даже очень. Это только считается, что самые сильные люди – это молодые качки, у которых рука с мою ляжку. Сорокалетние мужики, жилистые, поджарые, им не уступят.