По ту сторону пруда. Том 1. Туман Лондонистана
Шрифт:
– Ну, уничтожьте их. Зачем меня светить? А за Халедом второй день наш фотограф ходил. Хорошо работает, я его толком не вычислил. А меня он щелкнул, потому что не знал, что я и есть заказчик.
– Твой сознательный фотограф поснимал и людей вокруг. Знаешь, кто хотел войти в ресторан? Уже взялся за ручку двери, но, увидев тебя, не стал?
– Ну?
– Тот мелкий гаденыш, с которым мы вместе встречались в парке. Рамдан его зовут?
Я кивнул:
– Но как он мог меня видеть, если он не заходил? Я сидел спиной к двери. – Лешка недоуменно посмотрел на меня. Согласен: неосторожно это, не по правилам. –
– Подожди, ты что, не понимаешь? Получается, Рамдан за тобой следит. Убедился, что ты в ресторане, и опять спрятался.
– Да нет. Рамдан на связи у этого ливанца, Халеда – я тебе показывал его фотографии. Рамдан пришел на встречу, увидел, что с Халедом разговаривает кто-то, сидящий к нему спиной, и свалил.
– Ты уверен?
– Всякое может быть. Но это самое разумное объяснение. Я же, друг мой, проверяюсь все-таки.
Черт, а вчерашнее возвращение из парка? Но я действительно был в энергетическом провале. Однако если Рамдан разглядел меня в ресторане, это плохо. Станет он после этого передавать информацию Халеду? Мне-то что? Я через несколько часов уже буду в воздухе. А источника мы лишимся.
Мы с Кудиновым дошли до перекрестка. Пора было расставаться.
– Надеюсь, что ты прав, а не я. Все равно. Ты давай повнимательнее, пока не улетишь, – с ворчливой заботливостью произнес Лешка.
– И ты за собой смотри.
Мы замерли на мгновение, решая, стоит ли пожать друг другу руку на прощание. И тут они и подошли.
Похищенные
1
– Не наш день, – констатировал Кудинов, когда мы снова оказались одни. А вожделенный напильник – в ящике.
– Ну, может, Господь тем не менее устроит все как-нибудь к нашему удовольствию.
Мы стали взвешивать шансы на благополучный исход дела.
– На мой звонок сам знаешь куда я бы особо не рассчитывал, – сказал Лешка. – Как нас могут отследить? Телефон мой, наверное, наши рыжие друзья сразу отключили. В каком направлении нас увезли, ребята не знают. Да и разговор с тем парнем был какой-то странный. Как будто я звонил продавцу по поводу холодильника, который сломался в первый же день. Ты бы что на их месте предпринял?
– Ты многого от меня хочешь. Я и на своем-то не очень знаю.
– Я на Володю ставлю. Ну, на Мохова.
– То есть все-таки на резидентуру, – уточнил я. – Мохов ведь наверняка помчался туда, как только прослушал сообщение. Резидент собрал срочное совещание. Выделили несколько специально обученных людей для подкрепления. Сейчас сидят, ждут от нас сигнала.
– Не пора уже дать его?
– А что мы им скажем? Смотри: мы встречались в полдень. Пока дошли до Дорсет-сквер – где-то 12:20 было, когда нас упаковали.
– Я так и сказал, когда звонил, – недовольно напомнил Кудинов.
– Ты просто пятерочник. Так вот, сюда мы приехали без пятнадцати три. Получается, в дороге мы были почти два с половиной часа. Сколько мы ехали по пробкам в городе, непонятно. Мы можем, конечно, попросить наших проверить все летные поля в радиусе двух с половиной часов пути. Но сколько времени это займет?
– Не важно, – не согласился Лешка. – Уже вариант.
– Я-то предпочел бы, чтобы у нас было больше полезной
– Тоже было бы неплохо, – невозмутимо прокомментировал мой друг.
– Ага! Российское посольство, сбиваясь с ног, разыскивает американского гражданина и британского подданного.
– И если разыщет живыми, прочее отступит на второй план.
Я в очередной раз вспомнил, что это из-за моей оплошности мы сейчас были там, где мы были.
– Давай все же придерживаться одной линии поведения, – сказал я. – Они следили за мной. Ты – случайный прохожий. Русские бросились спасать своего и заодно выручили тебя. Вот наша общая версия, как бы ни повернулись обстоятельства. Разумно?
Лешка кивнул. Но сказал:
– Давай звони.
И он, в сущности, прав. Пусть лучше нас найдут живыми. Я сам совсем недавно умно так излагал про геройство и глупость.
Я полез было к тому потаенному месту, где покоилась наша последняя надежда, когда вдали послышался шум мотора.
– Самолет? – прислушался Кудинов.
– Нет. Похоже, машина.
Лешка согласно кивнул:
– Фургон возвращается.
Что-то зловещее было в этих звуках. Ну, не зловещее, не будем драматизировать, но неприятное. Вот ровное рычание смолкает – водитель, видимо, тормозит перед очередным виражом, потом, через несколько секунд, двигатель снова подхватывается и доходит до высокой ноты. Звуки тем временем становились все явственнее, а под конец, когда машина подъехала совсем близко, стало различимо даже характерное постукивание дизеля. Раньше, когда нас сюда везли, я всего этого не замечал. Так слепым слух помогает полнее воспринимать окружающий мир.
– Да, точно, вернулись, – подтвердил я.
– А ты переживал, – поднял бровь Кудинов. – Я же видел, что она на тебя глаз положила.
Лешка, конечно же, думал не о красавице в розовом. Босса мы ждали. Босса, которого я так и не вычислил.
2
С того самого момента, с нашего похищения, в голове у меня не переставая шел процесс. В фоновом режиме, как в компьютере. Вы его ни о чем не просите, а у него внутри что-то жужжит, огонек мигает, показывает, что он не просто так стоит прохлаждается. Вот и у меня все это время внутри что-то происходило, только внешних признаков не подавало.
Когда я прокололся, я вычислил – во время встречи с Мустафой в Грин-парке.
Кто меня засек, тоже ясно – тот рыжий.
Как меня вели до встречи с Кудиновым, не очень понятно. Возможно, действительно благодаря уличным видеокамерам. Но это не самое важное.
Главный вопрос: кому было нужно наше с Лешкой похищение? И зачем? Почему все было проделано именно так, было ясно. В этой глуши с нами можно было делать, что угодно. И концов наших не найдут.
Я вот выразил надежду, что Господь тем не менее устроит все как-нибудь к нашему удовольствию. Но сам тут же подумал, что не просто Ему придется – так я все запутал своей слепотой и упрямством. Четыре подозрительных типа попали в мое поле зрения. Четыре человека – это если не брать во внимание тех, кто подозрений не вызывал (хотя и те могли стоять за нашими с Лешкой злоключениями).