По ту сторону рассвета
Шрифт:
Какое-то время он лежал спокойно, но его не спешили отпускать и развязывать. Наконец, он испустил длинный выдох и сказал из-под Даэрона:
— Все. Уже все. Слезай с меня, синда, плечо болит.
Его отпустили, Брандир и какой-то эльф развязали ремни. Берен встал, пошатываясь, тяжело дыша и пытаясь сквозь кольчугу нащупать — все в порядке с его плечом или нет?
— Кто первым ударил меня? — спросил он, оглядываясь.
Эльфы не отвечали.
— Кто первым ударил меня? — повторил он свой вопрос.
— Я, — Брандир
Берен поднял его, обнял здоровой рукой и тихо сказал:
— Спасибо.
Удивительным образом повернулась судьба: десять лет назад точно так же, весной, сквозь вздувшиеся Топи Сереха пробивался к Ангродовым гатям Финрод, разбитый у этих болот, вот в этом же самом месте, где Гортхауэр застрял, как разбухший клин в пазу.
Теперь уже сомнений не было: Финрод и Берен состояли в сговоре. Конечно, никто из них не собирался попадать в плен. Но на самый крайний случай, на самый худой конец у них была припасена какая-то хитрость…
Берен если не знал, то догадывался, почему Саурон хочет его живым больше, чем мертвым. Беор доставлял много неприятностей Повелителю Воинов, а еще ему интересно было понять, как это повернуть себе на пользу. Он хотел создать нечто вроде уз т'аэро-ири, чтобы привязывать к себе верных людей, как то желал Мелькор. Но Мелькор не спешил ему открывать эту тайну, и Гортхауэр довольствовался верностью подонков, замешанной на корысти и страхе. А у беорингов было нечто особенное, и Гортхауэр хотел это иметь. На самый худой конец — разрушить.
То, что Финрод попал в его руки, было огромной удачей — ведь без этого неизвестно, сколько пришлось бы потрошить Беоринга. Используя Финрода, он быстро подчинил Берена себе, и был доволен. Но как, как он мог купиться на сказочку о любви? А ведь это казалось ему правдой, потому что слишком глупо было для выдумки… И ведь Берен открыл ему свой разум. Гортхауэр знал, что можно сопротивляться осанвэ, и что нежелание вступать в мысленную беседу непреодолимо, если воля Створенного сильна. Но это не было нежеланием — Берен не скрывал ничего, не сопротивлялся, а просто-таки выворачивался наизнанку! Значит, он или знает, какой-то новый, неизвестный доселе способ сопротивления, или это чары, наложенные Финродом…
Это занимало его сильней, чем поражение. Когда он встретился с сильным отрядом эльфов, ожидавшим его сразу по выходе с Топей, он понял, что Илльо не придет, что он попался в ловушку, приготовленную заранее. Спасать было нечего: оставалось вернуться в Аст-Алхор и закрепиться там.
Аст-Алхор им не взять.
— Ну что, — Брандир размотал длинную конопляную веревку. — Давай руки, ярн.
Берен, вздохнув, завел руки за спину.
— Смотри же, Брандир, вяжи
— Не волнуйся, лорд, все будет как надо. Сейчас проверим. Держи конец.
Горец стиснул в кулаке разлохмаченный конец веревки.
— Проверим, — он потянул — и хитрый узел развязался, путы мгновенно спали с рук и плеч. — Давай еще раз.
Морщась, он свел запястья за спиной.
— Не туго? — озабоченно спросил Рагнир.
— Ничего, так даже природнее получится. С чего это вам со мной нежничать?
— И то верно, — согласился Брандир. — Смотри, ярн, меч вот где, у седла закреплен.
— Ага.
— Ну, боги с нами.
Двое стрелков подхватили Берена за ноги и перебросили через лошадиную спину, Рудвег придержал за шиворот. Берен скрипнул зубами.
— Вперед, — сказал Брандир, и отряд двинулся вперед, под прикрытием леса, в ветвях которого густели сумерки.
Они вышли к Сириону и потрусили вдоль берега — растрепанные останки битой армии. Усталые, замызганные лошади, измученные грязные люди в поврежденных доспехах — все выглядело как надо. Если бы все еще и прошло как надо…
В другое время, в другом случае — он непременно залюбовался бы красотой этого места: справа и слева — горы, позади — обманчивая изумрудная гладь Болот Сереха, впереди — подобный рыбьему плавнику остров, разделяющий Сирион надвое — и, в свою очередь двоящийся в зеркале воды, увенчанный короной замка.
Сейчас было не до этого.
— Есть, сказал Рагнир. — Опускают мост…
— Ходу! — крикнул Берен, запретив себе думать о том, что сейчас будет с его плечом и грудью.
Они подъехали к мосту, когда первый патрульный ранк уже вошел в ворота, а сменный — только выходил.
— Стоять, кто такие!? — крикнули с башни. Патрульные схватились кто за самострелы, кто за мечи.
— Армия «Хэлгор»! — крикнул Брандир.
— Что, вот так прямо и вся армия? — недоверчиво спросил ранкар.
— Не знаю я, где вся армия, — огрызнулся Рагнир. — Из нашего хэрта мы одни спаслись.
— Быстрее прочих драпали, трусы? — закричали с башни.
— Важного пленника везем! А ну, пропустите!
— Что еще за пленник-то?
Берен испытал несказанное облегчение, когда его тем же порядком, за ворот, сбросили с коня.
Ранкар патруля приблизил к его лицу факел. Берен узнал его: это был Тэврах, задержавший их осенью.
— Ты гляди! Обратно, значит, тебя сюда приволокли, Беоринг, предатель? Не иначе как у тебя задница с ручкой: ежели тебя за нее берут, то берут крепко!
Орки громыхнули гоготом, горцы их поддержали.
— И обратно мне удача выпала на тебя налететь, — продолжал Тэврах. — Ты знаешь, в прошлый раз меня наградой-то обнесли. Сказали: когда б я доставил тебя как Беоринга, так и получил бы награду за Беоринга. Ты как думаешь, теперь наградят?