По ту сторону рассвета
Шрифт:
— Чего это? — возмутился Рудвег. — Мы его взяли и награда наша!
«Феаноринги», — подумал Берен. — «Если бы вы сейчас, пока мы треплемся, начали выдвижение — вышло бы это очень ко времени…»
— Ваша награда будет, если вам головы не снесут за бегство с поля, — прищурился на человека орк.
— Ты в замок нас пропустишь или нет? — нетерпеливо спросил Брандир. Начинать драку на мосту, рискуя попасть под обстрел со стен, ему не хотелось.
— А куда это ты торопишься? На виселицу? Беоринг, кто это тебе такую сливу
— Покойный Болдог.
— Ух ты! А ну как я тебе для красоты под другой глаз сливу подвешу?
— Тогда я и тебя убью, — слова Берена вызвали новую лавину хохота. Тэврах сжал кулак и залепил Берену плюху в правую скулу.
— Слушай, ты! А ну, не трожь нашего… Пленника нашего не трожь! — зарычал Рудвег.
— Был ваш — будет наш. Бей их, ребята!
Берен дернул за конец веревки — и освободился. Меч был закреплен за седлом у Брандира — рукоять легла в ладонь правой руки, немного непривычной к этой работе… Но и тем, кто противостоял ему, до Болдога было далеко. В смысле, как до мечника, — потому что Тэврах, которому Берен снес голову первым же ударом, сразу составил Болдогу компанию.
— К воротам! — крикнул Беоринг. — К воротам!
Двое стрелков упали, скошенные стрелами орков. Ответный залп нанес оркам гораздо больший ущерб, и сразу же остальные прикрыли щитами перезаряжающих самострелы. Шарахнулась в сторону раненая лошадь, со стен и из бойниц надвратной башни посыпались стрелы, из ворот на помощь избиваемой команде Тэвраха ломанулось еще с полсотни орков.
Все пошло наперекосяк, а перестраиваться было некогда: оставалось лишь пробиваться к воротам и удерживать их до подхода остального отряда.
Берен не знал того, что знали феаноринги и Даэрон, наблюдавшие с возвышенности: от Топей Сереха движется большой отряд, часть армии, разбитой Аратанором у Ангродовых гатей.
«Это конец», — подумал Даэрон, увидев, что на мосту началась рубка. — «Видимо, разъезд что-то заподозрил. Нужно поворачиваться. Ехать и искать Лютиэн… Я не обязан…»
Фейнарин крикнул и послал своего коня в галоп вниз по склону. За ним бросились десятков пять нолдор и Бретильские Драконы. И к удивлению своему Даэрон тоже послал коня вперед и потянул из ножен меч.
«Что я делаю?» — думал он с восторгом и ужасом. — «Я обезумел, как и Беоринг, как и эти бешеные нолдор. Они там, на мосту, еще не знают, что к ним движется войско, а мы знаем, и знаем, что оно больше нашего, вряд ли мы успеем проскочить в замок вперед них и закрепиться. Но мы все равно скачем и я, умалишенный, скачу! Мне-то что до них, и до Беоринга, который лучше бы и не рождался, и до этих, помешанных на своих Сильмариллах и своей мести? Еще не поздно повернуть коня и ехать на поиски Лютиэн — почему же я не поворачиваю?»
Воздух, бьющий в лицо на скаку, заполнил его легкие,
— Tinuviel! An Tinuviel!
Берен и Брандир сумели прорубиться к воротам, но от их отряда осталось всего восемь человек, и о том, чтобы захватить их — не могло быть и речи. Горцы дрались спина к спине, встав в тесное кольцо, под самой створкой ворот…
«Феаноринги предали. Сволочи», — Берен совсем было собрался умирать, но тут по мосткам загрохотали копыта, и в гущу орков, окруживших Бретильских Драконов, врубилась вторая часть отряда, а за ней — нолдор Фейнарина.
Это было первой ошибкой. Бретильские Драконы, спешиваясь и вступая в бой, навязывали тот же способ боя нолдор, которые могли бы смести орков с моста конной атакой. Так было потеряно время.
Берен, Мерет и Фейнарин, соединив свои силы, возглавили штурмовую колонну, но и орки, защищавшие ворота, сбились в плотный строй.
— Мы должны взять башню и закрыть ворота! — прокричал Фейнарин. — Сюда идут черные — сотня или больше!
Он не знал, расслышал ли его Берен в грохоте железа — но что-то горец услышал и понял. По крайней мере, он кивнул…
«Мы должны взять башню», — Берен рубился как бешеный. — «Ясный хрен, должны!» — он кивнул эльфу, мол, сам знаю — а вторую часть его слов просто не расслышал.
Они прорвались через ворота, и четверо из стрелков Мерета налегли на ворот подъемного моста.
— На стены! — крикнул Берен. — Убивайте стрелков!
Лестницы, ведущие на стены, везде устроены одинаково: поднимаются справа налево. Так устроено для того, чтобы штурмующему мешала рубиться стена.
«Ах, Болдог, какую же ты мне собаку подложил…».
Берен потерял счет убитым оркам — но с каждым ударом становилось все труднее поднимать меч. Час боя! — он сжал зубы. — Боги, прошу вас: я должен выдержать еще час боя, и тогда уже больше ни о чем не буду просить до конца своих дней!
Они с Фейнарином вырвались на верхнюю площадку башни, и тут Берен увидел то, о чем Фейнарин пытался ему сказать: на полном скаку по берегу мчался конный отряд — не менее сотни! Он увидел и другое: к мосту, который уже почти подняли, подошел отряд Хисэлина, и Даэрон — с ними!
— Опустить мост! — закричал Фейнарин. Берен кинулся вниз, почти болезненно чувствуя, как уходит время. Некогда было объяснять ребятам у ворота, что происходит — он просто раскидал их в разные стороны, и ворот, раскрутившись, обрушил мост обратно.
И в этот миг передовые рыцари Аст-Ахэ схлестнулись с отрядом Хисэлина. Берен видел, как Даэрон, приняв на щит удар копья, слетел в воду, как оступился и упал с моста конь Хисэлина — черные напирали умело и жестко, это были уже не орки, а отборные бойцы, самые сливки армии Моргота. Они отбросили от моста нолдор, прижали других к башне, и оставалось одно: отрезать их воротами и обстреливать со стен из самострелов.