По ту сторону синих гор
Шрифт:
– Раад закончен! Все свободны!
Мужчины быстро стали подниматься со своих мест, прощаться и покидать халле, а муж, не сводя с меня сверкающего синего взгляда, вдруг загадочно поинтересовался:
– Ну что, согрела душу, жена? Не припекает? Может мне тебя теперь в прорубь окунуть, чтобы протрезвела?
Я глупо хихикнула. Двуединый, как страшно! Сейчас пирожком подавлюсь.
Нет, лучше запущу им кайгену в лоб! И что он мне сделает?
– Попробуй только! Что за манеры у тебя? В
– Давно ли?
– сложил на груди руки кайген и ехидно прищурился.
– Что «давно ли»?
– фыркнула я.
– Не боишься?
Вопрос, конечно, был интересный, и я стала натужно размышлять с какого по счёту откушенного пирожка я перестала бояться своего супруга.
На середине счёта он прервал меня тяжким вздохом и снисходительным:
– Сама встанешь или тебе помочь?
С чего это он взял, что мне надо помогать? Да за кого он меня принимал?
Упёршись ладонями в стол, я собралась было резко подняться и...
Поняла, что ноги буквально приросли к полу, превратившись в две тяжёлые неподъёмные колодки. Встать самой почему-то не получалось.
Я сглотнула и посмотрела на супруга. Кажется, с ужасом.
Он вопросительно приподнял бровь и с ухмылкой протянул мне руку.
– Что, всё-таки помочь?
– Пожалуй, - безысходно выдохнула я и не успела и глазом моргнуть, как кайген легко подхватил меня на руки и неспешно понёс к лестнице, ведущей на второй этаж.
У него была такая самодовольная морда при этом, что меня просто подмывало сказать ему какую-то колкость.
– Не споткнись!
– вякнула я, стоило ему стать ногой на первую ступень.
– Не дрова несёшь, а бесценные три пуда женской плоти!
Муж на миг замер, склонил свою голову чуть набок, и в его синих глазах заискрилась насмешка.
Нарочито медленно он стал подниматься по лестнице, как-то излишне крепко прижимая меня к себе.
Заёрзав у него в руках, я возмутилась:
– А быстрее можно? Ползёшь как сонная муха. Меня уже укачало!
Кайген загадочно фыркнул, в два прыжка преодолел лестницу и, пнув ногой дверь, быстро внёс меня в спальню.
Остановившись посреди комнаты, он осторожно опустил меня на пол, но, как только я, пытаясь сделать шаг, пошатнулась, тут же обвил меня одной рукой поперёк талии и резко притянул к себе обратно.
В голове как-то вяло шевельнулась мысль, что у мужа невероятно жёсткое, но очень горячее тело. Как печка. Можно греться в мороз.
Я упёрлась ладонями ему в грудь, запоздало опомнившись, что стою к нему слишком близко. Сейчас между нами, кажется, и тонкого пёрышка просунуть было нельзя.
Вторая рука кайгена жёстко опустилась мне на затылок, не давая возможности отвернуться, чтобы не смотреть мужу в
– А ну отпусти! Быстро!
– грозно скомандовала я.
Улыбка кайгена стала ленивой и хищной.
– А то что?
– медленно приподнимая меня, вкрадчиво прошептал у самых моих губ он.
Я судорожно глотнула воздух и растерянно моргнула.
А и правда, что я могу, если у меня даже пошевелиться в его захвате не получается?
– В глаз дам!
– бравируя, пообещала супругу я, а он, насмешливо хмыкнув: «Ну, попробуй», вдруг стремительно впился в мой рот поцелуем.
На миг я потеряла ориентацию в пространстве, вообще не понимая, как такое могло случиться. Кайген меня целовал?!
У грубого, состоящего будто из одних острых углов и жёстких линий, мужа были совершенно неправильные мягкие губы - тёплые, шёлковые и пахнущие ягодами. Они настойчиво, но не агрессивно трогали мои, и в голове заторможенно и вяло носились мысли, такие же глупые и пьяные, как я.
Вместо того, чтобы пнуть медведину ногой, укусить или ударить, я почему-то думала лишь о том, что он хорошо целуется. Так хорошо, что жар в груди, после выпитой душегрейки, теперь расползался по всему телу, дрожащему и плавящемуся в умелых мужских руках.
Что-то ужасно ненормальное было в происходящем. Мне ведь не должно это нравиться! И допускать подобное нельзя потому что...
Почему?
На этот вопрос я не смогла себе ответить.
Здесь и сейчас мой муж целовал меня, крепко прижимая к своей груди, и стук моего сердца, сливаясь с его, создавал совершенно новый звук, становясь отсчётом другой жизни - ещё не принятой моим разумом, но уже признанной мной на уровне подсознания.
Кайген вдруг отпустил мои губы, чуть отстранился, внимательно разглядывая моё лицо, и мою пьяную эйфорию сменил стыд.
– Т-ты... ты меня опоил!
– найдя оправдание своему поведению выпалила я.
– Я?
– брови супруга удивлённо поползли на лоб, а затем он иронично уточнил:
– То есть это я тебе в горло кружками заливал душегрейку?
– Мне пирожок запить надо было!
– возмущённо пожаловалась я.
– Откуда я знала, что в твоей кружке?
В прищуре синих глаз кайгена зажглось что-то коварное.
– Ты правильно сказала: «Моей кружке»! Моя кружка - моя душегрейка. А перед тобой стоял кувшин с узваром.
Он бы мне ещё из ведра выпить предложил.
– Я не пью кувшинами!
– Разве что узвар, - ехидно заметил муж, и я негодующе стукнула его по плечу кулаком.
– А ну отпусти меня, медведина! Вцепился в меня своими лапами, как в бочку с мёдом!
– Ты слишком тощая для бочки, - насмешливо фыркнул муж.
– Скорее на куст малины похожа. Сладкая и колючая!