По ту сторону синих гор
Шрифт:
Сейчас безумной выглядела я, потому что на четвёртый удар сердца опустила в ладонь мужа свою, и его крепкие горячие пальцы тут же сомкнулись на ней, посылая у меня нервную дрожь по позвоночнику.
– Внизу уже все собрались, - на выдохе произнёс супруг.
– Пора идти.
Мне почему-то показалось, что последнее кайген произнёс с затаённой досадой, как будто идти и веселиться ему совершенно не хотелось.
Если так, то впервые я с ним была согласна. И даже готова была предпочесть его общество устроенному для нас пиру. Мне начало казаться, что наша свадьба
Муж между тем подвёл меня к лестнице, и когда мы спустились в большой зал, витавший там гомон и шум на миг стих, а затем обманчивое спокойствие взорвалось весёлым песенным гимном, явно положенным по традиции Сивельгарда.
Пели все: мужчины и женщины. Партии их красиво перекликались между собой, создавая невероятно красивую мелодию. Но громче и переливчатей всех звучал голос молодой зеленоглазой девушки, рядом с которой стоял уже знакомый мне по утреннему рааду кайген Волс. Я почему-то выделила её красивое улыбчивое лицо из толпы и обратила внимание, что она чуть ли не единственная смотрела на нас с супругом с неподдельным восторгом. Похоже, ей действительно нравилось, как мы с мужем сейчас выглядим.
Местные манны были одеты в светлые наряды, расшитые красными нитями и бусинами. Головы их ободом перевязывали украшенные жемчугом и камнями ленты, а на вышитых поясах висели золотые и серебряные подвески в виде звёзд, полумесяца и солнца.
На их фоне моё платье выделялось не только цветом, но и утончённой красотой. И если раньше я убеждала себя, что мне наплевать, как я буду выглядеть перед кайгенами, то теперь понимала, что просто пыталась себя обмануть.
Если бы не заозёрское платье, сейчас я стала бы объектом для насмешек, и делать вид, что меня это совершенно не трогает, получалось бы с невероятным трудом.
Мы с мужем, как и прошлым вечером, заняли место в центре расставленных большой буквой «П» столов и пение тут же прекратилось. Гости подняли наполненные толи шорком, то ли душегрейкой чарки и, выкрикнув: «За молодых!», дружно выпили их до дна.
Я не успела обрадоваться тому, что меня саму в этот раз пить никто не заставляет, как толпа снова подняла вверх теперь уже пустые чарки и принялась настойчиво стучать по ним вилками, издавая звуки похожие на звон колокольчиков.
Недоумённо повернувшись к супругу, я надеялась услышать от него какое-то объяснение происходящему, а вместо этого...
Под звонкое дребезжание посуды медведина резко и вероломно сгрёб меня в охапку и, не дав опомниться, прижался своими губами к моим.
Одна его лапища крепко стискивала мой затылок, в то время как вторая стальным обручем обвилась вокруг талии, практически вдавливая меня в горячее тело кайгена.
Поцелуй его стал откровенным, настойчивым, и жарким. В голове мерно зашумело, мысли в ней стали барахтаться вязко и сбивчиво, а сердце падать куда-то в желудок.
Я понимала, что оттолкнуть сейчас супруга при всех собравшихся не могу, поскольку он, видимо, действует согласно местным традициям. И по моему глубокому убеждению я должна была испытывать
Ничего подобного в груди у меня даже не шевелилось. Там разливалось щекочущее тепло, а горячий спазм перехватывал дыхание. И если в первый раз, когда кайген меня поцеловал, я списывала подобные ощущения на состояние алкогольного опьянения, то сейчас мне даже свернуть было не на что.
Ужас! Возмутительное безобразие! Нонсенс! Я позволяла мужу по хозяйски тискать меня и целовать, и стыд, который я при этом испытывала, обусловлен был лишь тем, что на нас с ним все вокруг бессовестно глазели.
По какой-то необъяснимой причине поцелуи кайгена мне не были противны! Ни его запах, ни его близость, ни его прикосновения больше не вызывали резкого отторжения. Я перестала его бояться. Нет, не в смысле, что больше не чувствовала скрытой в нём невероятной силы, а просто на бессознательном уровне поняла - он не причинит мне вреда. И не потому, что является заложником договора, а потому, что это не в его характере. Вообще!
Не знаю, как это объяснить. Но как только кайген отпустил мои губы, и посмотрел в моё лицо, прожигая его синим взглядом своих глаз, уверенность в собственных убеждениях лишь усилилась.
На миг мне показалось, что муж чувствовал себя после поцелуя ещё более неловко, чем я. Хотя готова была поклясться, смутило его вовсе не то, что он со мной делал, а наличие посторонних соглядатаев и их весёлый смех. И если бы сейчас здесь никого не было, вряд ли бы медведина отлепился от меня так быстро.
Потянув меня за руку вниз, он усадил меня радом с собой на лавку, и удовлетворённая публика тоже стала занимать свои места, громко выкрикивая нам с мужем пожелания здравия и благоденствия.
В отличие от моей свадьбы в Эринее, где для увеселения гостей были приглашены музыканты, танцоры и акробаты, кайгены развлекали себя сами - в перерывах между трапезой поднимая весёлые тосты, запевая шуточные песни и одаривая нас с мужем подарками. Если учесть, что я у него была четвёртой женой, становилось понятно, откуда в кладовых его халле было столько добра. Чего здесь молодожёнам только не дарили! И посуду взамен той, что накануне щедро били об пол; и ткани; и меха; и кожу, и даже плетёные корзины разных размеров.
В какой-то момент с иронией подумала, что трижды вдовцом быть, наверное, невероятно выгодно: никаких расходов - одни доходы.
Мельком взглянула на своего супруга и не заметила у него на лице даже проблеска радости. Однозначно веселье его начинало тяготить. Он угрюмо ковырялся вилкой в своей тарелке, периодически что-то посылая в рот и запивая не хмельным напитком, налитым ему в кружку, а отваром из сушёных ягод и фруктов.
На меня кайген почти не смотрел, зато исправно следил за моей тарелкой, подкладывая туда еду, как только она пустела. Благодаря этому насытилась я довольно быстро, и когда муж в очередной раз перетянул мне со стоящего рядом блюда кусок мяса, не выдержала и тихо спросила: