По ту сторону синих гор
Шрифт:
– Специальными магическими печатями перекрыли все каналы силы. Увидеть печати нельзя, но маг может их почувствовать.
Собравшись с силами, я высунула из воды руки и, повернув ладонями вверх, показала их кайгену.
– Если прикоснёшься к ним магией, то всё поймёшь...
В мрачном молчании муж смотрел на мои руки, и в ожидании, пока он до них дотронется, меня начало потряхивать.
Угрюмо сдвинув брови, мужчина вдруг поднял отброшенный в сторону ковш и снова долил мне в купель горячей воды.
–
– Вернее, не знаю, как это сделать. Я знаю, как защищаться и разрушать витающей повсюду силой, но не понимаю, как ею можно созидать.
– Ты самоучка?
– потрясённо распахнула глаза я.
– Но почему?..
– Почему мой отец не научил меня тому, что умел?
– закончил вместо меня кайген.
– Ты это хотела узнать?
Я кивнула, и муж, набирая ковшом воду из купели, стал медленно выливать мне её на плечи.
Мне казалось, что мужчина больше ничего не скажет, потому что взгляд его потемнел, и черты лица стали выразительно-резкими.
– Мне было десять, когда погиб отец, - внезапно прервал молчание он.
– К тому моменту я научился у него немногому. Остальное пришлось постигать самому. Иногда, правда, ещё и духи Ирридэль подсказывали.
– Как это?
– недоверчиво моргнула я.
– Души всех кайгенов уходят к истокам Ирридэль. Она не только колыбель жизни и смерти, но и хранительница знаний всех поколений моего народа. В трудные минуты духи прежних Хранителей приходят мне на помощь. Я слышу их голоса.
Я коротко выдохнула. Не хотела бы я слышать вокруг себя голоса мертвецов. Это звучало жутковато. Как медведина жил с этим и до сих пор не тронулся умом, даже не представляю.
Разговор сразу захотелось перевести в иное русло, и я осторожно спросила:
– Как погиб твой отец, он ведь тоже был сильным магом?
Глаза кайгена на миг недобро сузились, а в узко сомкнутых губах отчётливо прочиталось недовольство.
Кажется, я затронула запретную тему.
– Его убили. Подло, - неожиданно низко и рокочуще обронил муж.
– Его и семью Горда. И сделали это маги твоей дорогой королевы-матери.
Если честно, в последнее заявление я не поверила.
– И как же они смогли пробраться через барьер?
– с нескрываемым сарказмом уточнила у мужа.
– Ты не слушала, о чём я тебе говорил, женщина!
– сердито выдавил из себя он.
– Ваша Хель-Тери раз в десять лет пробивала брешь в стене, усыпляя Ледяную Деву. И уследить за тем, чтобы кто-то из врагов не пробрался в Сивильгард, удавалось не всегда.
У меня в груди болезненно сжалось сердце, и по спине проползло липкое ощущение катастрофы.
Всю жизнь я знала только одну правду - ту, что проповедовали правители Эринеи и её маги. Сейчас мне открывали глаза на иную правду. Но какой из них верить
Потому что аргументы мужа были разумными и вескими. А больше всего мне было страшно, что они могут оказаться ещё и неоспоримыми.
Уныло свесив голову, я отрешённо смотрела на блики света, мерцающие на воде, когда у меня над головой раздалось тихое и властное:
– Поднимайся.
Я перевела взгляд и натужно сглотнула. Муж снял с крючка на стене чистый кусок полотна и, расправив его в руках, выжидающе возвышался надо мной.
– Отвернись, - выдохнула я.
Голос мой прозвучал жалко и как-то пискляво. Кайгена, видимо, он совершенно не впечатлил, потому что он лишь высоко заломил густую бровь и достаточно жёстко спросил:
– Мне тебя вынуть отсюда самому?
Вот же дикарь бесчувственный! Медведина! Неужели не понимает, что мне стыдно? И ведь действительно без промедления выволочет меня, если сама не встану!
Закусив губу, я поджала к груди колени, чтобы иметь возможность повернуться в узком пространстве купели спиной к кайгену, а затем, прикрываясь руками, резко поднялась из воды.
На плечи мне мгновенно опустилась тёплая сухая ткань, а вместе с ней ладони мужа, показавшиеся ужасно горячими. Они жгли мне кожу даже сквозь преграду холста, вынуждая дышать резко и часто.
Легко подняв меня, муж пошёл со мной в комнату, усадив на сундук у пылающего очага. Хотя если честно, к тому моменту я сама горела ну хуже дров в камине, только пар из ушей разве что ещё не шёл. Нервно кутаясь в кусок холстины, я надеялась, что кайген всё-таки выйдет из комнаты и позволит мне одеться.
Напрасно.
Он вытащил из-под мехового покрывала то самое шерстяное одеяло, которое принесли сюда Иден и Исгирдой, а после сразу же направился с ним ко мне.
– Полотно снимай, - потребовал он, и мои руки непроизвольно стиснули то самое полотно ещё крепче.
Я отрицательно замотала головой, наотрез отказываясь исполнять подобную прихоть.
Мужчина недовольно вздохнул, многозначительно нахмурился, перекидывая через плечо одеяло, и вдруг, молниеносным рывком, превратил обёртывающий меня холст в две одинаковые тряпочки.
Я едва не взвыла.
– Двуединый, сколько можно рвать на мне всё что ни придётся?! Это неприлично...
Моё гневное возмущение было прервано спокойным и уверенным ответом мужа, тут же укутавшим меня в нагретое одеяло:
– В человеческом теле нет ничего неприличного. Неприличными бывают только мысли. Шерсть мубра обладает лечебными свойствами, и укутываться в неё необходимо на голое тело.
Я растеряла весь свой запал от его слов, чувствуя себя ужасно маленькой и глупой, пока кайген укладывал меня в кровать и накрывал мехом.