По ту сторону воспитания
Шрифт:
Это, конечно, не тот праздник, когда были шествия с факелами, безумные свальные наслаждения, совместные купания, приношения жертв, когда срывались с цепи злейшие демоны природы, и люди бесились. Христианство, как известно, прикрыло «априорную злобность человеческой натуры», и сейчас только на экранах телевизоров и кино можно видеть проявление такой полной безудержности. А в жизни все приутихли, и праздник Халловин превратился в развлечение для детей.
Около домов ставятся разные чудовища, тыквы с вырезанными глазами, скелеты, летящие ведьмы. В тыкву, освобождённую от семян, вставляется
В окне нашего дома ребята хотели приклеить ведьму, летящую в ступе, но я возразила:
— Это уж слишком! Я буду бояться, и я ещё не дошла до такой степени отчуждённости, чтоб несколько дней не замечать присутстствия в доме ведьмы. Обойдёмся тыквой с глазами.
Приготовили подносы с конфетами — откупные от просящих, чтобы окна не побили и чтобы доставить удовольствие приходящим.
Костюмы ребята выбирали себе сами. Чего только не предлагается в магазинах! Каждый может подобрать себе подходящий. Наши мальчики накупили страшных масок с перекошенными ртами, с длинными носами, париков со стоячими волосами, вставных клыков, плащей с хвостами. Им хотелось пройтись по окрестностям в виде устрашающих чудовищ. Даничка одел костюм чудовища с фосфорическим светом, Боря вставил в рот вампирную пасть, Эля намотал вокруг шеи зелёную змею.
— В старости такими будете! — посмеялась я.
Они перебирали и примеряли, какое чудовище пострашней, с такой заинтересованностью и усердием, что я не могла не заметить:
— Ах, такое бы усердие, да приложить к обучению!
Мои слова летают в воздухе, как мухи, не касаясь ушей, закрытых масками. Ребята так оживлены и наслаждаются, как наслаждаются только безобидные весёлые звери. Их всё поражает и останавливает. А с каким рвением они принимаются раскрашивать друг друга! Притаскивают распыляющиеся краски, и Даничка опрыскивает костюмы визжащих Бори и Эли сначала фиолетовой, а потом чёрной краской. Боря обсыпает Даничку мукой.
Они веселятся, подпрыгивают, хватают друг друга. У них чистые наслаждения. Я смотрю на их приготовления и думаю: как сохранить такое веселье под тяжестью моргеджей, забот, завистей? Как исхитриться, чтоб пронести жизнерадостность юности? Они даже пугают друг друга с удовольствием. За каждым углом, в каждом доме они ожидают встретить что-то интересное, неожиданное. Мои ожидания — совсем другие. К мимолётной встрече в дверях я потеряла интерес и не жду неожиданностей и внезапностей. Сколько нужно обойти домов, чтобы найти дом?!
А тут… Пришли гости.
— Возьмите Дашу с собой! — просит Дашина мама, — в таком окружении она будет в полной безопастности. По телевизору предупреждали, чтоб дети не ходили по домам: конфеты могут быть отравлены, в сладостях могут быть иголки, может быть, даже кто-то захочет украсть детей, могут и заманить конфеткой, и возможны всяческие недоразумения. Про собак ничего не упоминали, хотя я боюсь и собак тоже.
— Глядя на ходячих чертей, «врождённая злобность человеческой природы» у некоторых людей может вырваться наружу, — замечает Лёня. — А собаки? Они как есть — их априорная модель не затронута христианским воспитанием. «А то, что очевидно для людей, собакам совершенно
После таких слов мы с Дашиной мамой решили тихонько ехать на машине за нашими любимыми чудовищами. На всякий случай.
Сумерки спустились на город, и началось хождение вдоль улиц. Толпы ряженных бродили с мешками. Из одной улицы спешили в другую. Ведьм была целая пропасть, все в масках. Попадались молодые черти вперемежку с Батменами, Суперменами, Кулгаями.
Группа наших чудищ во главе с Дашей подошла к первой двери. Даша в чёрном развевающемся плаще с капюшоном, из-под которого светились зелёные волосы, в маске с переливающимися блёстками выглядела очаровательной маленькой ведьмой. Она постучалась в дверь, а неприглядные страшилища стояли чуть поодаль.
— Дорогой, к нам ведьма пришла! — услышали мы голос женщины, открывшей дверь.
— Ещё одна! — раздался громкий мужской голос откуда— то сверху.
Наши чудовища хихикнули. Прокричали халловинное приветствие и протянули мешки и руки за подаянием.
Очутились перед большим домом. Чудовища пришли некстати, открыла дверь молодая женщина. Она высыпала детям мелочь, не приготовясь к откупам и не купив конфет. Но чудища довольны, не закидали дом мусором, а пошли дальше с хохотом и взвизгиваниями.
Следующую дверь дома с подвешенным скелетом между колонн, открыл маленький мальчик в маске. Мальчик так обрадовался, что к нему пришли красивые настоящие чудовища, да ещё с маленькой ведьмочкой, что начал скакать, подпрыгивать и раскидывать конфеты. Он разбесился, схватил Элю за хвост, прицепился к нему и начал неистово верещать и корчить рожи. Стоящие сзади взрослые не могли успокоить разбушевавшегося словами, и тогда, по–видимому, отец взял и оттащил мальчика. Мальчишка заорал на всю улицу: «Чайлд абюз! Чайлд абюз!» Мать быстро раздала конфеты и закрыла дверь. Но ещё долго слышался возглас обиженного мальчика, оравшего за дверью и хотевшего развлекаться с чудовищами.
Наверно, потом в суд на родителей подаст за детские обиды.
— Дашу нужно отвозить домой, иначе она тоже разбушуется, как этот мальчишка, — сказала Дашина мама.
— А я пойду домой пешком, — сказала я.
Ряженные заполняли все улицы. Маски в штанах, блузах, закутанные в покрывала, с наклеенными кривыми носами, со скошенными ртами, в разноцветных париках прикрывающих головы, чудища, черти, кикиморы, ведьмы, уроды с бумажными хвостами и развевающимися волосами неслись, будто по каким-то делам.
Всё светилось, горело, крутилось. Куда-то спешили, торопились, кричали, бежали и большие, и маленькие чудовища. В воздухе разносился хохот, триканье. Уже и не только дети, а здоровенные парни и девки стучались в дома. Вот–вот появятся и настоящие привидения. Чего только не приходит на ум! Оглянусь: с одной стороны жужжат в уши какие-то трещотки, с двух других — прыгают и скачут. Кто-то обрызгал лицо водой из пистолета. И куда ни взгляну, всё кажется… Несметное множество чудовищ… Мерещатся. Здесь что-нибудь да не так! Не может быть, чтобы были одни чудища!? Вон и Белоснежка, и Красная Шапочка, и возник возле меня ангел с нейлоновыми крыльями: «Три–тики! Давай, а то врежу!» — произнёс воздушный ангел.