По ту сторону жизни, по ту сторону света
Шрифт:
Я решил, что раз уж опарышу доступен синтез почти любого материала в почти любом состоянии, то можно изготовить почти любое оружие. Но как и с тем самым жидким терминатором доступно только неделимое оружие, без движущихся частей, читай клинковое. Нужен меч. Экзотику отмёл сразу же. Часто то, что выглядит эффектно и даже эффективно в бою, между боями неудобно. Я про всякие мечи экзотических неправильных форм: волнистые, многоклинковые, серповидные и прочая ересь. Как их на боку таскать? А мне меч, по большому счёту, только висюлькой на боку декоративной и нужен будет. Надеюсь.
Но на тот самый случай «вдруг», да и на всякий пожарный, клинок надо было сделать по-максимуму. Раз уж имеется возможность, то не
Потому только классика. Простое клинковое оружие. Чтобы в дороге было всегда рядом, но не мешало, легко и быстро извлекалось, и было всегда готово к бою, универсально в любом бою, при любом повороте событий. Под подобные ТТХ подходило только клинковое оружие. Меч.
Сразу же выбор встал – прямой меч, изогнутый? Конечно же изогнутый! Я не собираюсь таскать помесь топора, секиры и копья, как бароны-крестоносцы. Тогда и сталь была такая, что прочность клинка достигалась только её толщиной. Как только появились технологии получения нормальной оружейной стали, так все эти дрыны в рост человеческий сразу же приняли вид тонких тросточек, шпаг.
Опять же из-за особенностей школы владения мечом, основанной на уколе. Возможно, из-за раннего и плотного облачения всех в кольчуги и доспехи. Скорее в кольчуги. Всё же она протыкается проще, чем рассекается. Возможно, из-за плотности заселения и пересечённости европейских местностей, откуда и родился этот вид оружия, что и породило бой плотным строем тяжеловооружённых воинов. А в толкучке особо и не размахнёшься. А вот уколоть в толпе и в давке – милое дело! Но в Мире я пока не видел ни плотного строя, ни массовых фаланг, давящих друг друга массой.
Тут больше подходит восточный тип боя – простор, легкая броня, секундная сшибка на высоких встречных скоростях. И тут колющий удар сильно проигрывает секущему удару наотмашь. А длинный и тяжёлый меч напрочь проигрывает лёгкому клинку. Тут же появился вопрос по изгибу клинка. Всплыли в памяти колесом изогнутые сабли воинов оазисов всяких Палёных Станов и прочих Святых Земель. И их сородичей. Но я посчитал это загибом ума. Декоративным и выпендрёжным. Равным их изогнутым до колен носам туфель и их собственных носов.
Да-да! У меня же новая голова, новый мозг. И обрывки знаний, как виноградная лоза, широко раскинули усы ростков в чистой, как алмаз, моей голове, соединяясь между собой в обширные облачности памяти. Как всегда, решая часть вопросов и тут же этим порождая новые, часто ещё более тупиковые, неразрешимые вопросы. Соединяясь между собой, облачка воспоминаний образовывали взаимоувязки, привязываясь к географии и времени. И от этого, наоборот, лишь уныние.
Но, блин, если освобождение руин древнего храма рогатого Бога Земледелия Мира Пальм и тягучее освобождение Нелепого города в жаркой земле Перуновых Сынов от отмороженных тапочников, и мои «вежливые» собратья, «зёлёные человечки» на непотопляемом авианосце, который вдруг вспомнил, что он – «наш!», легко увязываются между собой, там разбег времени укладывается в рамках статистической погрешности, то вот дворец Шаха Абсурда Аминокислотного в высушенных высокогорьях Гав-гана в увязке с предыдущими географически-временными чек-пойнтами – уже похож на сову, натянутую на глобус. А штурм под шквальным огнём холмистых врат медвежьего города, откуда визжал бесноватый расист-нацист-художник, никак в рамки одной жизни не лезет. А ведь они помнятся мне разом, в рамках моих личных воспоминаний. Как? Ну, как? Потому – нах! Нах! Да пох-пох!
Одним словом, изгиб клинка – классический. Нет, не катаны. Казацкой шашки. Я её почему-то физически помню. Будто братался с вольным народом характерников. Только вот где и когда – не помню. И как меня тогда звали – тоже не припоминаю. Но в бой мы шли под алым, прострелянным и прожжённым флагом. Без знаков. Просто
И вот я взмахнул оружием. Удар получился с оттяжечкой. Но сабля слишком лёгкая. Да, пластает – ум один! Сквозь плоть клинок проходил, как раскалённый нож сквозь масло. Но инерции маловато будет. Толстые кости не переламывал.
И что? Ничего! Я вообще могу работать дистанционно. Более того, именно дистанционно я и собираюсь действовать. Как высокоточным воздействием на одиночную цель, даже в толпе, и даже лучше снайпера, так могу и танком жахнуть, как из орудия. Сабля же сделана как побрякушка, вот и пусть болтается на боку, побрякивает. Поднимаю одну ногу туши и двумя ударами сабли, крест-накрест, отрубаю. С разворота (тяжёлый!) бросаю окорок, как спортивный молот, в сторону Медведицы. Ловит лодыжку пастью ещё в полёте, вихляет крупом. Хорошая… собачка?
Смотрю на лезвие клинка. Ни одной зазубрины, не затупилось ничего, жало острия ровное, с бритвенной остротой. Даже следа крови, плоти – никакой нет на серой матовой поверхности. Отлично! Бросаю саблю в ножны. Клинок если и похож на стальной, то на сталь, покрытую матовым серым лаком. Неплохо.
Невольно усмехаюсь – получил отличное оружие именно тогда, когда уже научился обходиться без всего этого. Вот и «мясной клинок с двойной гардой» получил от опарыша тогда, когда он мне уже не нужен. У меня и «ножен» для него нет. И не предвидится. Это что, усмешка богов такая? Получить то, что тебе очень нужно было анадысь, прямо позарез нужно было, а сегодня твоя заветная мечта стала бесполезной побрякушкой. Настолько бесполезной, что её выкинуть жалко лишь потому, что исполнено неплохо. С высокой художественной ценностью, не имея уже для тебя особой функциональной нагрузки.
Помахал рукой зверю, развернулся на пятках и пошёл куда глаза глядят. Мне в этой Чаше больше нечего было делать. Так я и дохлюпал до стены осадочных пород. Конечно же, я не вышел к подъёмнику. Потому как и не хотел к нему выходить. У «крановщиков» обязательно возникнут ко мне вопросы. Потому как они не смогут вспомнить, чтобы спускали меня вниз. И узнать во мне того скрюченного нелепого урода невозможно. Я стал выше, шире в кости, в плечах.
Ах, да! Самое главное – уникальная броня! Если мужикам ума и хватит в лицо не высказать своё недоумение моим появлением из ниоткуда, то вот к местному «молчи-молчи» побегут наперегонки, об заклад бьюсь! А то, что люди подобной нелёгкой профессии тут имеются, я даже не сомневаюсь. Но плодить им забот собственной персоной тоже не хочу. Потому лезу по отвесной стене, аки муха по стеклу. Перчатки отрастили небольшие когти, да и отвал осадочных пород не был гладкой стеклянной стеной. Новое тело не имело допнагрузки жировых отложений, мускулы и связки были как у юноши пылкого, кровеносная и дыхательные системы девственно чистые. Я же, ёпта, новорожденный! Даже не вспотел.
Оказавшись наверху, осмотрелся. Пустоши, ожидаемо, были пусты. Вот я и пошёл, опять куда глаза глядят. На ходу трансформируя свой панцирь. В первую очередь открывая шлем. Глухой костяной лицевой щиток очень и очень нетипичная личина. М-да! Сам себя холай, не хлопай по лбу, но вот он локоть, а не укусишь. То, что в опарыше было секундным делом, в Пустошах было столь же скорым занятием, как и отращивание усов и ногтей. У меня, как у нежити, конечно, ускорены эти процессы, но лишь на порядок, которого мне всё одно мало. За несколько часов сплошной бронещиток лишь раскрылся узкой амбразурой для глаз и поперечной трещиной по линии носа – от «наносника» к подбородку.