По ту сторону
Шрифт:
В горячей бане сожгли лохмотья, в которые превратилась сорочка, отмыли и расчесали космы, травами изгнали паразитов, а парили так долго и усердно, что у грязи не осталось и шанса. Шрамы не исчезли волшебным образом, морщины не разгладились, а серые волосы не обрели блеска, но такой чистой и обновлённой она себя ни разу не чувствовала.
Женщина, которую старик звал Манькой, принесла чистое белье и рубаху. Волосы заплели в самые обычные косы, подвязав лентами, на голову лёг ободок из бересты. Рубаху подпоясали широким
Польщенная заботой, Мора только и успела лепетать благодарности, когда Мария Путятишна усадила её за стол, заставленный едой. Никаких изысков, самые простые блюда. Овощи, зелень, крупы, из ледника принесли копчёного сала, на аромат которого в дом заглянули самые смелые соседи.
В горнице тут же собралась куча народа, и, немного пообвыкнув, Мора стала разглядывать их в ответ. Если не считать старосту с грибами на макушке, у которого под бородой жили мыши, люди как люди. Говорили обычные разговоры, поглядывали на гостью, угощали принесёнными из дома продуктами и старались завязать беседу.
«Как до войны», — пронеслось в голове.
Возможно, тут тоже действовали какие-то чары и магия. Чары теплого дома, горячего хлеба и гостеприимства, но Мора как на духу выложила им правду. Почти всю. Кроме настоящего имени и своего происхождения. Не стоит забывать об осторожности. В войну их с мачехой как-то тоже сманили сытным столом и тёплым углом, кончилась та история плохо.
— Княжна! — ахнула Мария Путятишна, с ужасом разглядывая дурно сросшиеся переломы и шрамы на запястьях.
— Крайне неудачливая, — постаралась пошутить Мора.
Когда еда уже перестала в неё влезать, а от сытости клонило в сон, хозяйка дома проводила девушку в небольшую комнатку и уложила спать. Мора подумала, что засыпать в незнакомой деревне плохая идея, стоит встать чуть попозже и осмотреться.
Разделась, прилегла на кровать, ожидая, когда разойдутся гости, и уснула.
Проснулась утром от запаха свежевыпеченного хлеба и каши. Сев, сладко потянулась до хруста и огляделась, потирая глаза. Давно она не чувствовала себя такой умиротворённой и расслабленной. Не спеша одевшись, она расчесала волосы гребнем, те путались, не желая лежать ровно, заплелась и вышла на кухню.
— Доброе утро! — звонко поприветствовала её девочка.
Сидя за столом, она по крошке отщипывала от горячей булки, через раз делясь с псом, что покорно ждал своей очереди под столом.
— Доброе утро! — в кухне показалась Мария Путятишна. — Садись за стол, завтракать будем.
Мора предложила свою помощь на кухне, но хозяйка дома заметила, что её ждёт староста для разговора, потому быстро кушаем, и вперёд!
Каша с вареньем, хлеб с мёдом, парное молоко. Если есть счастье, то оно выглядит как-то так.
Девочка Катюша вызвалась проводить её до старосты. Деревня жила своими заботами,
— Нету, он, наверное, на пруд ушёл! — поделилась она и вслед за псом побежала по новой тропинке.
Обернувшись, Мора убедилась, что старая тропа исчезла, и поспешила за девочкой.
Старик сидел на косом деревянном мостке и удил рыбу веткой. На другом конце плавали дикие утки, ожидая, когда он начнет прикармливать рыбу.
— Мы пришли! — объявила Катюша и плюхнулась на скользкие доски рядом со старостой.
Мору пригласили присоединится, и она долго искала место почище, не желая пачкать новый наряд. Это, конечно, не воздушные платья из паутинного шёлка, что она носила во дворце, а самый простой лён, притом грубый и жёсткий, но портить его не хотелось. Пристроившись на сухом, девушка разулась и, осмотрев воду, опустила в неё ноги.
— Чего высматриваешь? — полюбопытствовала девочка.
— Пиявок.
— Не бойся, их тут полно! — со счастливым видом заявил ребёнок.
Выдернув ноги из воды, Мора сочла за благо оставить их на склизких досках. Посмеиваясь, Иерафим подёргал удочку и бросил пшено в воду. Утки оживились.
— Дети, милые создания, всегда смотрят в самую суть, — щуря светлые глаза, произнёс старик.
Милое создание улыбнулось щербатой улыбкой и тут же ткнуло пальцем в её ноги, спросив:
— Откуда это у тебя?
Побледнев, Мора поправила платье, прикрыв ноги в шрамах. Не зная, куда деть глаза, уставилась на уток, что бесстыже воровали размокшее пшено, объедая рыб.
— Слишком часто сбегала, — едва бросив взгляд, ответил Иерафим. — А когда и это не помогло, пообещали отрезать ступни. Наваристый супчик бы получился.
Посчитав это шуткой, Катюша заливисто рассмеялась.
— Беги домой, попроси маму поставить квасу.
Подскочив, она скрылась в траве.
— Сегодня же четверг? — удивилась Мора, не желая возвращаться к теме шрамов.
— И что? — отгоняя удочкой уток, спросил он.
— По четвергам русалки в квасе купаются, — стушевалась девушка, а когда старик, рассмеявшись, едва не свалился с мостков, смущённо добавила: — Бабушка так говорила.
— Правильно говорила, — пропел женский голос, и из воды высунулась зеленоватая нагая девица с водорослями в волосах. — Только не купаемся мы в нём, но угоститься любим.
— Не пугайся, — попросил старик, когда Мора с воплем отскочила в сторону.
— Я давно за тобой наблюдаю, — продолжала русалка манящим, певучим голосом. — Когда ты дала отпор Эллану, мы с девочками знатно повеселились.