По учетам мура не проходят
Шрифт:
В действиях неизвестных лиц усматриваются признаки преступления, предусмотренного ст. 126 ч.2 п. "а, г, з" УК РФ.
На основании изложенного, руководствуясь ст. 108,109,112 УК РФ, постановил:
1. Возбудить уголовное дело в отношении неизвестных лиц по ст. 126 ч.2 п. "а,г,з" УК РФ.
2. Расследование уголовного дела поручить следователю прокуратуры.
Старший помощник Головинского
межрайонного прокурора города Москвы
М.А. Фадеева
Он был очень напуган. Я не раз
– Знаете, - пожаловался он грустно, - когда они натянули на меня шапку, я подумал: все! Меня больше нет! Очень свирепые мужики. Для них убить человека - все равно что раздавить муху.
Продюсер поднял умоляющие глаза.
– Надежда есть, что "гелендваген" разыщут?
– Надежда всегда есть, - ответил я, удивляясь тому, что он беспокоится о какой-то железяке. Радовался бы, что остался живым.
– Опишите приметы преступников.
– Я их и не видел!
– развел руками пострадавший.
– Мне сразу на голову надели вязаную шапочку. Могу сказать только одно: ребята не хилые.
– Но капитана-то вы помните?
– спросил я, подозревая, что история повторяется.
– Какого капитана?
– удивился Авербух.
– А, мента. Разве я говорил, что он капитан?
– А кто он был?
– Не знаю. Я не обратил внимания на его погоны. Помню только, что это был грубый, здоровый мужчина. Вонял каким-то дешевым одеколоном, поморщился Авербух, и глаза его забегали.
– А лица совершенно не помню...
Он замолчал и задумался, что-то вспоминая. Но вскоре оставил это занятие.
– У вас плохая память на лица?
– спросил я.
– Да нет!
– завозился на стуле продюсер.
– Нормальная у меня память на лица. Просто, понимаете, мне менты все кажутся на одно лицо. Точнее, они все мне кажутся безликими. Вижу только кокарду на фуражке.
– Ну хоть что-то вам запомнилось в облике того инспектора?
– спросил я, удивляясь способностям химического препарата так ослаблять память.
– Лица совершенно не помню, - покачал головой продюсер.
– А в целом он чем-то напоминает певца Сергея Крылова. Но Крылов, конечно, более тонок.
– По комплекции?
– Нет! Я имею в виду, по внутреннему, духовному миру. По комплекции инспектор, пожалуй, будет постройнее. Но он более мужланистый. Понимаете? Словом, полный идиот! Он меня Айвазовским назвал.
Я кивнул, догадавшись, что с внешностью мы снова пролетаем. Однако стало ясно, что инспектор, остановивший продюсера, не напоминал ни первого, ни второго.
Авербух поскреб своим длинными пальцем висок и задумался.
– Ну а тот, который сидел за рулем, на кого похож?
– Я попытался не
– Таких певцов нет на отечественной сцене, - ответил Авербух.
– А на зарубежной?
– поинтересовался я, почувствовав, что со вторым лицом мы тоже заходим в тупик.
– На зарубежной - тем более.
Все наши дальнейшие попытки реанимации памяти потерпевшего не привели ни к какому результату. Ничего нового по поводу милиционеров он не сказал, как не сказал ничего нового про амбалов, закрутивших ему руки.
– Откуда взялись нападавшие? Рядом с милицейскими "жигулями" стояла еще какая-нибудь машина?
– напирал я.
– Не помню. Не обратил внимания. По-моему, ничего не стояло. Улица была пустой. Прохожих - никого.
– Откуда же они выскочили? Рядом были кусты, деревья, забор?
– Нет! Ничего рядом не было...
– пожал плечами допрашиваемый, и вдруг глаза его сузились.
– Вы знаете... за мной всю дорогу ехали белые "жигули". Я их заметил еще на Ленинградском проспекте. Когда меня тормознули, "жигуль" тоже остановился. Но я не уверен, что именно из него выскочили те амбалы...
– Номер, конечно, не запомнили.
– Запомнил. 016.
Я не поверил ушам. Это была первая жертва, которая запомнила номер автомобиля. Конечно, в ту минуту я не был уверен, что белые "жигули" с номером 016 имели отношение к происшествию, однако это было лучше, чем ничего. Впрочем, в ту же минуту продюсер рассказал, как "шестерка" с этим номером подрезала его на Ленинградском шоссе.
"Нет, - подумал я.
– Вряд ли она имеет отношение к бандитам. Зачем ей нужно было светиться? Однако в данных "жигулях" могли оказаться свидетели".
Все остальное мне уже не было интересно. Так же, как и предыдущих, потерпевшего отвезли в подвал, дали выпить водки и продержали десять часов. Все по той же схеме. Однако участники явно были другие.
Перед тем как уйти, продюсер доверительно перегнулся через стол и откровенно признался:
– А вы знаете, я был судим. Отсидел восемь лет.
– За что?
– удивился я.
– Можно сказать, ни за что!
– махнул рукой Авербух.
– Тогда это называлось экономическим преступлением, а сейчас это позволено делать любому продюсеру.
– Разрешите войти?
– В кабинет вошел Борис.
– Андрей Михайлович, пришла распечатка из ЗИЦа. Неутешительная картина получается: свыше ста аналогичных нападений. В основном на территории Московской области и близлежащих областей. В Москве за прошедший год было всего два таких случая. Но те люди уже задержаны и осуждены. Да и потерпевших они не держали, а выбрасывали из машин.
Борис закрыл папку, в которой находился небольшой объем материала, собранный за последние две недели.