По велению сердца
Шрифт:
Марша надеялась. О, как она надеялась! Но Финн не появился на карточном вечере.
Все в порядке, твердила она себе с того самого момента, как приехала к Дэвисам, однако время шло, а Финн не появлялся. Она не может допустить, чтобы он отвлек ее внимание. Кроме того, что будет, если он привезет с собой брата? Вот вышла бы неловкость. Теплые мысли о Финне неизбежно омрачались раздражением по поводу лорда Чедвика — ее даже в жар бросало.
Кажется, ее ждет скучный вечер без происшествий, как и обещал папа. Она сыграет
Отпив теплого лимонада, она как раз принялась было себя жалеть, когда две немолодые сестры Дженсен, сидящие с ней рядом за карточным столом, дружно хлопнули в ладоши.
— Леди Марша?
— Д-да?
— Вы задумались, — сказала младшая из сестер. — А мы хотим кое-что с вами обсудить.
— Простите. Продолжайте, прошу вас.
Старшая из сестер многозначительно откашлялась.
— Мы приняли важное решение, из тех, что могут изменить ваше…
— Будущее, — пропищала младшая. — Сейчас вы будете поражены!
— Вот как? — сказала Марша совершенно равнодушно.
Старшая свернула свой веер.
— Курьер доставит вам официальное приглашение, — сообщила она. — Но нам захотелось предупредить вас заранее, чтобы вы успели порадоваться чудесной новости, которая состоит в том, что…
— Вас приглашают вступить в «Городской клуб любительниц книги», — закончила за нее младшая.
— «Городской клуб любительниц книги»? — Марша очень старалась казаться заинтригованной.
Сестры дружно кивнули, их глаза сверкали.
Старшая из сестер вскинула свой колышущийся подбородок.
— Книжный клуб, предназначенный для дам… — начала старшая.
— Определенного возраста, — закончила младшая.
— И особого общественного положения, — добавила старшая.
— То есть для тех, кто никогда не был замужем, — пояснила младшая.
— И вероятно, уже не выйдет, — продолжила старшая, — потому что слишком умна и начитанна.
— И слишком богата, — перебила младшая, — чтобы интересоваться любовными глупостями.
— Или мелочными вопросами домоводства. — Старшая откинулась на спинку стула, очевидно, крайне довольная тем обстоятельством, что последнее слово осталось за ней. У младшей был растерянный вид.
— О, — сказала Марша, — понятно.
Разумеется, она поняла все.
Значит, в свете ее уже считают старой девой. Ведь именно к такой жизни она себя готовила? Маршу это открытие вовсе не обрадовало. Ей словно вынесли приговор. Невольно вспомнилось, что ей сказала Лизандра. Что у нее нет шика и изящества, что из-за нее школа Оук-Холл заработала репутацию «поникшей фиалки», то есть девушки, не пользующейся успехом.
Впрочем, сейчас она не станет об этом думать. Как и о том, что лучшее платье, извлеченное из гардероба школьной начальницы, чтобы быть надетым на вечеринку, по мнению
Поблагодарив дам за столь любезное приглашение, следующие полтора часа между партиями в вист она занимала себя разговором с другим партнером, соседом Дэвисов. Это был щеголяющий рыжей бородкой врач по имени Оскар Тримп.
Он тут же сообщил, что является младшим сыном баронета, а его старшая сестра вышла замуж за графа. Никто из членов семьи не одобрил его желание стать врачом; предполагалось, что он станет священником. Но он заявил, что иначе не может. Он так любил свою работу, что выбросил семейные чаяния за окошко — все ради своей страсти.
Вот почему он сразу же понравился Марше. Она-то прекрасно его понимала.
— Значит, вы бывшая начальница школы Оук-Холл, — сказал он во время перерыва, когда они предприняли атаку на знаменитые малиновые, пропитанные бренди бисквиты леди Дэвис, выставленные на буфете во всем своем кулинарном великолепии.
Его слова явились для Марши потрясением. Откуда он узнал?
— Прочел в сегодняшней газете. Специальное сообщение. Слухи в Лондоне распространяются очень быстро.
— Боже правый! — Лежащие на коленях руки сами собой сжались в кулаки. — Действительно, быстрее некуда.
Господи! Значит, об этом знает весь Лондон.
Обе сестры Дженсен, не обращая внимания на их беседу, набивали рты бисквитами, целые горы которых высились перед ними на тарелках.
— Моя сестра слышала об этом от своей лучшей подруги, Эллы Маклауд, директрисы школы в Гринвуде, — продолжал доктор Тримп.
— И она уже знает? — Голос Марши дрогнул. Кажется, ей тоже не помешает порция бисквита.
— Элла всегда в курсе новостей. Не говорю уж о том, что ваша попечительница не отличается скрытностью.
Разумеется, Лизандра скорее всего сама разнесла эту новость. Марша изо всех сил старалась казаться невозмутимой, но сердце ее дрогнуло.
— Насколько я понимаю, она уволила вас совершенно неожиданно, — мягко, с сочувствием сказал доктор.
— Боюсь, доктор, мне не хочется беседовать на эту тему. Вы мне нравитесь, но вы человек, мало мне знакомый.
— Вы совершенно правы, — согласился он.
Он был так мил, когда смотрел на нее, склонив набок голову, и лицо его выражало заботу и симпатию. Какой искренний, добрый человек!
И у них есть нечто общее: и его, и ее семья не вполне понимали, какая страсть движет ими, какое желание идти своим путем.
— Был один случай — да и то, как посмотреть, — вдруг выпалила она, — который можно использовать как предлог для моего увольнения. Но все остальное было прекрасно! Родители, учителя, девочки — все были счастливы. Мне казалось, я превосходно выполняю свою работу. Об этом свидетельствовало буквально все.