По волчьему следу
Шрифт:
– А кофе?
– Валерия Ефимовна сказала, что кофе тебе пока нельзя…
– Вот…
– Она предлагала дать тебе сонного зелья, потому что иначе ты опять сбежишь. Но я решила, что какао тоже сойдет.
Сама Зима держала кружку обеими руками.
– Сойдет, - подумав, Бекшеев согласился, что какао определенно выигрывает у сонного зелья. Если же с булочками, то и вовсе отличный напиток. Булочки были свежими, как и пирожки с капустой.
– С мясом, - Зима разломила один. – Я пока… воздержусь есть.
И
С этой женщиной было поразительно легко соглашаться.
– Кстати, Одинцов прибыл…
– Когда?
– Судя по всему заполночь. В общем, его адъютант сюда приперся. Я его послала.
– Куда?
– К Одинцову обратно. Сказала, что ты вторые сутки на ногах и вообще раненый… ну, и сказала, что как встанем, так сразу и явимся.
– Лично, значит…
– История уж больно дерьмовая, - Зима запихнула в рот половинку пирожка. – Тут… все слетелись. И главное, всем достанется… жандармерии…
…которая должна была бы обратить внимание на то, что пропадают люди.
– …безопасникам…
…упустившим зелье, а может, и лабораторию.
– …пограничникам, военным… в общем, Тихоня заглянул, сказал, что прям с утра все и бегают.
– А сам где?
– На допрос вызвали. Безопасники.
Бекшеев выругался.
– Я его сперва к Одинцову отправила. Пусть тот договаривается, раз уж… и вообще, не сожрут они его там.
– Ты… - Бекшеев хотел было сказать, что безопасникам веры нет, но промолчал. И вправду, не сожрут. А пирожки с капустой очень даже неплохи.
Отличнейшие пирожки, если так-то.
– Ну и Одинцов просил передать, чтоб ты с Васькой поговорил… что… он менталиста вызвал, но не уверен, что у того получится. Бить… как-то оно… в общем, ты с ними умеешь.
– Анна?
– В госпитале пока. У нее сильное истощение, большей частью нервное. Да и… она не совсем в себе. Охрану приставили. Одинцов своих. По городу уже слухи поползли… а главное, что… в общем, в этих слухах будет изрядно правды. Остальных, к слову, тоже в госпиталь.
Валерия Ефимовна обрадуется.
Или нет?
Тело… тело можно вылечить, а вот как быть с разумом? Вернется ли? Сумеет ли Одинцовский менталист сделать хоть что-то?
В общем, какао закончилось, а дела остались.
И Бекшеев поднялся.
В полицейском управлении было весьма людно и суетно. Причем людей, создававших оную суету, Бекшеев не знал. А потому вдруг почувствовал себя лишним. Впрочем, ненадолго. Его сразу заметили и обрадовались. Причем радость юноши в знакомой форме была столь искренней, что в душе шевельнулось нехорошее предчувствие.
– Андрей Павлович, - юноша отвесил поклон. – Весьма рады видеть вас. Вас ожидают.
Одинцов.
И хмурый мужчина в сером мятом костюме. Мужчина, впрочем, тоже был мятым, что свидетельствовало
– Доброго утра, - Одинцов вот выглядел довольно бодро. – Знакомьтесь. Это Николай Сергеевич. Он от Имперской Канцелярии.
– Мешаться не буду, - сразу обозначил Николай Сергеевич. – Наш интерес в…
– Зелье?
– Именно. Да и общую картину событий хотелось бы получить… мы изымем животных.
Он пожевал губами.
– Новинский кое-что рассказал, но хотелось бы составить полную картину. По возможности полную.
Вздох.
– Мне нужно переговорить с парнем, - Бекшеев потер плечо, которое начало ныть. Пусть ранение неглубокое, но вот же… и нога тоже ныла. И все-то мышцы сразу, напоминая, что некогда он, Бекшеев, обещал себе заняться физическою подготовкой. И если бы обещание сдержал, то ничего бы не ныло.
А так…
Сонное зелье начинало казаться в целом неплохой альтернативой.
И к Валерии Ефимовне заглянуть стоит.
Потом.
Сразу после допроса…
– Само собой… мальчика не допрашивали. Я запретил трогать.
– Как он?
– На удивление спокойно, - это произнес Николай Сергеевич. – В часть отправили. Вчера еще. Там гауптвахта, есть где держать. Да и… Новинский, пусть и олух, но тут уж справился.
– Не олух, - Бекшеев покачал головой. – Он толковый. Просто устал.
– Все устали, - Николай Сергеевич сунул пальцы под тонкую веревку галстука и потянул. – Работа у нас такая… утомительная. Но да, бывает и хуже, этот хотя бы учиться способен… посмотрим. Мальчика должны доставить. В остальном…
– Люди?
– Еще двое скончались ночью, - теперь заговорил Одинцов. – Валерия Ефимовна говорит, что дело в кровоизлияниях. Работа мозга нарушена. У всех, но в разной степени. Полагаю, зависит от давности пребывания под прессом, как и от изначального состояния организма. Кроме того сильнейшее истощение. Я распорядился. Доставят еще целителей. Оборудование…
Которое наверняка частично останется при госпитале, компенсируя Валерии Ефимовне неудобства.
– Менталист?
– Тоже прибудет, но… сам понимаешь. Столь глубокое вмешательство, это почти без шансов. Личности… разрушены.
– Опознать?
– Троих. Местных… теоретически. Родственников на опознание вызвали, там будем разбираться потихоньку.
Бекшеев снова кивнул, соглашаясь.
– Анна?
– Сложно… сказать… девушку придется увезти, - Одинцов скрестил руки за спиной. – Уже пошли слухи… про то, что на ферме было.
И удержать их не выйдет.
– Да и не способна она сейчас сама жить. Её ломали не грубо, но ломали. И вопрос, осталось ли от её личности хоть что-то. Сейчас ведет себя, как ребенок. Смеется вот… раскраску отнесли. Карандаши. Конфеты. В общем…